Царская любовь

– Не ты, я служил! – вскинул указательный палец Кудеяр. – Я же, милостью Аллаха, да будет благословенно его имя, всего лишь боярский сын. Мне под крымским ханом ходить не позор. Да и не служил я Гирею, коли разобраться. По зову его пришел вместе с соседями землю свою от чужаков защитить. Защитил – и видишь вот, по желанию своему ухожу. Мог не приходить. Разве это служба? Считай, в союзе я с крымчаками был, а не в подчинении. Но вот если ты во дворце сидеть станешь, приказы и поручения исполнять и плату за сие получать, кланяться и руку целовать – это уже служба. Это означает, что ты власть крымскую над собой, Рюриковичем, признал. Для тебя так поступить – значит весь род свой, всю землю предать. Ты не то что за серебро, ты скорее с голоду умереть обязан, нежели кусок хлеба у кого выслужить! Только меч твой кормилец, да земля и люди, что тебе принадлежат. Иначе – бесчестье!

– Коли я наследник русского престола, дядюшка, что мы делаем здесь, в крымских степях?! – спросил сын Булат. – Нужно ехать в Москву и садиться на трон!

– Кабы это было так просто… – вздохнул старый Кудеяр. – Мало иметь право, мой мальчик. Нужно иметь силу, дабы право сие утвердить.

– Но ведь я законный наследник, ты сам говоришь!

– Ох, Юра, – покачал головой Бек-Булат. – Иногда ты бываешь так наивен… Давай я приведу тебе простой пример. Видишь во-он тот стебель ковыля? – натянув поводья, старик указал плетью на заросли в низинке. – Прикажи ему наклониться!

– Это как? – растерялся молодой воин.

– Когда мы приехали сюда пятнадцать лет назад, Юра, я купил дом и сад в Джанкое, соляной прииск и вот эту землю. Она принадлежит тебе. И этот стебель тоже. Прикажи!

– Но-о…

– Не слушается? – не без ехидства спросил Кудеяр. – Вот так везде. Мало иметь право. Нужно иметь возможность. Нукеры за нашими спинами слушаются нас потому, что мы даем им оружие, броню и землю для выпасов. И награждаем добычей из набегов. Слуги в саду и на подворье слушаются потому, что боятся наказания. Травинку ты тоже можешь принудить к повиновению, послав к ней верного нукера. Но как ты приведешь к повиновению величайшую державу ойкумены? Тебе нечем награждать достойных, и ты не в силах наказать отступников. Кто станет тебя слушать?