Царица царей

Перед отъездом к нему заглянул псил и попросил взять с собой. Однако Усем не был легионером, и Агриппа отказал. Вряд ли заклинатель столь же хорошо обучен, как воины Агриппы. Конечно, он и не стал бы исполнять его приказы. Поэтому полководец оставил его охранять серебряную комнату. Если Хризата попытается пустить в ход магию, Усем сразу это почувствует.

Впереди показался храм, и улыбка римлянина исчезла.

Здание, расположенное на вершине высокого утеса, сияло в закатных лучах. Агриппа занервничал.

Впрочем, можно не сомневаться — они практически в двух шагах от цели. Он молил богов, чтобы Николай дал ему верный ответ.

Агриппа приказал отряду подождать. Когда полностью стемнело, они поднялись по склону холма, приблизившись к храму сзади. Лошадям приходилось осторожно переставлять замотанные тряпками копыта. Путь, который в обычных условиях занял бы несколько минут, растянулся на час. Впрочем, ночь была им на руку. Агриппа не хотел, чтобы обитатели храма заранее узнали о приближении солдат.

Он все же хотел решить дело миром.

В святилище хранилась драгоценность — по крайней мере, так утверждал Николай. Оружие, способное убить бессмертного — гибельное как для Клеопатры, так и для Хризаты. Хаос, побеждающий хаос.

Агриппа дотронулся до бритой головы и пригладил несуществующие волосы. Кони взбирались по склону, и легионеры сидели, выпрямившись в седлах. Их блестящие доспехи скрывались под темными плащами. Они изнывали от нетерпения, но не смели ослушаться командира.

Агриппа дал знак, и солдаты, спешившись, приблизились к воротам. Они быстро нащупали трещины в кладке, и один из легионеров начал карабкаться наверх, цепляясь за камни.

Копыто соскользнуло по булыжнику — в тишине раздался звенящий звук. Полководец приказал своим людям обнажить мечи.

Спустя пару мгновений ворота открылись, и из них вышел жрец — сгорбленный старик с затуманенными голубыми глазами. Его сопровождал смуглый юноша с проницательным взглядом.

— Я — Марк Агриппа, а это — мои солдаты, — объявил римлянин. — Мы путешествуем по поручению императора.

На самом деле Август ничего не знал о походе.

— Приветствую вас, — сказал молодой жрец. — Мы давно наблюдаем за вами. И вы не являетесь для нас невидимками.

Агриппа расправил плечи. Либо он утратил часть прежнего опыта, либо служители храма получали сведения из источников, недоступных простым смертным.

— К вам обращается ваш император, — начал он. — Август просит оказать ему услугу.

— Мы — обычные люди, — отвечал юноша. — Можем предложить вам скромную еду и питье. Переночуйте у нас, если пожелаете.

— Нам надо нечто другое, — заявил Марк Агриппа.

Жрец едва заметно усмехнулся.

Агриппа начал подумывать, не убить ли его, прежде чем войти в храм. Однако он понятия не имел, сколько людей за стенами. Он не собирался совершать опрометчивых поступков. Кроме того, ему вовсе не хотелось настраивать священнослужителей против себя.

— Нет, — произнес юноша с непроницаемым видом. — Воины Рима, вам требуется невозможное. И почему ваш император играет с огнем?

Он что, издевается над державой?

Агриппа заколебался, но жрец в конце концов пригласил их внутрь.

— Добро пожаловать к нашему очагу, пусть и скромному. Уберите мечи в ножны. Это — храм, и здесь они ни к чему.

Проходя через ворота, Агриппа заметил торчащие из окон стрелы, нацеленные на него и легионеров. Хорошо, что он не спешил. А местные обитатели берегли свое сокровище, и у Агриппы почему-то сразу улучшилось настроение.

Он оценил и старика. Вероятно, тот не так уж и дряхл, как показалось поначалу. Судя по всему, в трости жреца скрывался клинок, а его сгорбленная походка сменилась размашистым шагом.

Агриппа притворился, будто не заметил целившихся в него противников. Солдаты тихо, спокойно и мирно въехали на территорию храма. Действовать они станут лишь по приказу Агриппы и ни секундой раньше. Это были закаленные солдаты, полностью ему доверявшие.

Над входом в храм возвышалась мраморная статуя воина Филоктета с луком Геракла. Нога изваяния была обмотана бинтами, раненая ступня приподнята над землей. На постаменте виднелась надпись, наполнившая душу Агриппы тайной радостью.

«Здесь лежит Филоктет, герой Трои, получивший в наследство стрелы Геракла, отравленные ядом побежденной Гидры.

Воин, пади ниц и оплачь смерть Хирона, бессмертного, убитого теми же стрелами.

Пади ниц и оплачь Геракла, погибшего от яда.

Воспой гимны во славу отваги Филоктета, который страдал десять лет, раненный даром Геракла.

Пусть стрелы эти уже никогда не вылетят из лука, и пусть сохранят их ваши смертные жизни».