Царица Теней: возвращение Персефоны (СИ)

— Мы все здесь неслучайно, — наконец, сказал Макс, когда на небе вспыхнули первые звёзды, — переломный момент, в котором у нас только один шанс выжить. О другом подумаем после.

— Но после может и не быть, — тихо ответила Клесс.

Макс повернулся к ней. Темнота сгладила черты её лица, изменила цвет волос, и лишь глаза остались такими же, как прежде. Он взял её руку и обнял ладонями, словно хотел согреть.

— Нам всем есть, что терять. Мы не позволим будущему исчезнуть.

На миг они встретились взглядами, и лунный свет осыпался серебром на их волосы, окутывая божественным сиянием. Клесс улыбнулась и аккуратно отняла свою руку.

— Идём обратно, завтра ранний подъём. Тебе нужны силы, — она игриво толкнула его бедром, развернулась и скрылась в ночи, будто её и не было.

***

Лина бредила. Она то видела тени погибших родителей, то Деметру, превращающуюся в Ареса, то Амфитеуса, стоявшего за плечами Аида и насмехающегося над ней. Картинки мелькали перед глазами, изредка погружая её в спасительную тьму, в которой не было ничего, никого, лишь давно забытый детский страх, что божественные силы так и не проснуться, и страх совершенно новый, что она недостойна обретённых сил.

...Видения сложились в калейдоскоп, завертелись, ослепляя, и вдруг выбросили её в новое пространство. Всё здесь двигалось и стояло на месте, постоянно менялось и оставалось неизменном, кроме одного маленького участка под ногами. Лина осмотрела его — запылившийся от времени камень — провела по нему ногой и снова подняла взгляд. Она едва не вскрикнула, потому что прямо перед ней оказалась Лана, такая, какой Лина помнила её. Не Мирра, не богиня девичьих грёз, приставленная к Морфею, а её дорогая маленькая сестра. Лина потянулась к ней, собираясь коснуться, но рука наткнулась на ледяной водный барьер, и круги от касания размыли знакомый образ.

— Портал? — удивилась Лина.

Она хорошо знала, что боги редко предпочитают порталы божественному перемещению и используют их только в крайней необходимости, например, когда им всем одновременно нужно попасть в определённое место. Максим создавал нечто подобное для их совместного перехода в Небесный Храм Деметры. Но зачем портал явился ей здесь? Лина оглянулась и, не найдя никакой опасности для себя, шагнула сквозь прохладную воду. На мгновение она растерялась — под ногами всё тот же камень, вокруг всё-то же странное необъяснимое движение — сам портал почему-то оказался за спиной, и это единственное говорило о том, что она прошла через него. На гладкой поверхности снова отражалась Лана, и Лина поспешила к ней, думая, что теперь-то наверняка сможет с ней поговорить, однако, не сделав и двух шагов, остановилась. Образ сестры смазался, поплыл и переменился. Теперь перед Линой стояла Персефона, та самая Персефона, дочь Деметры из прошлой жизни: волосы с рыжим отливом, не каштановые, как у Лины, чуть больше глаза, чуть изящнее фигура, — да и вся она будто была лучшей версией Лины, её идеальным воплощением, той, кем Лине уже никогда не стать. Персефона, будто услышав её мысли, подняла руку и протянула её раскрытой ладонью вверх, словно приглашая пройти через портал второй раз. Лина не хотела отвечать, что-то внутри запрещало ей переступать эту грань, касаться протянутой руки, и всё же она её коснулась. Мягкое прикосновение обратилось уверенной хваткой, но Персефона не потянула Лину в портал, а вышла сама и вдруг обняла её. Лина потянулась обнять в ответ, но нашла руками лишь воздух. Персефона ушла, только шёпот и остался.

— Ты во многом лучше меня, достойнее, способнее и сильнее. Оправдай свою божественную силу силой духа, силой своего сердца. Будь сильной во всём. Будь сильной! — дыхание Персефоны коснулось уха, и голос Ланы послышался в этом напутствии, — Кора, — голос сменился на тёплый мужской, близкий и одновременно далёкий...

— Богиня!

Кто-то бесцеремонно потрепал её за плечо, и Лина открыла глаза, резко вдыхая прохладный ночной воздух. Над ней за границей божественной защиты раскинулось звёздное небо, рядом урчало что-то пушистое и большое, трещал костёр — взгляд сфокусировался на знакомом лице Эвра.

— Богиня, — обеспокоенно повторил он.