Царица Теней: возвращение Персефоны (СИ)

— Но и тогда, — продолжил Аид, — что бы ни случилось, ты можешь рассчитывать на мою помощь, брат мой.

Посейдон кивнул.

— Знаю.

Сколько он помнил после освобождения из чрева Кроноса, Аид всегда приходил на помощь братьям и сёстрам, по зову или без такового, кидался в самое пекло, лишь бы спасти их жизни. Заслуживал ли Аид трона Олимпа? У Посейдона не было сомнений. Сам он мечтал владеть морями и океанами, а трон мира в равной степени прочил братьям, но он так же не мог отрицать, что Зевс, в силу своей юности и своего характера, просто не осилит Подземного мира, не выдюжит его.

И жребий был брошен. И судьба решена. И три золотых венца встали на защиту мироздания.

Воплощение порядка. Закон Земли и Небес, оберегаемый молнией. Слово, что создаёт и разрушает, возрождает и убивает. Зевс. Вечный страж и наблюдатель, Владыка смертных судеб и бессмертных жизней. Верхний конус великого треугольника богов.

Воплощение жизни, дышащее морским бризом. Вечная изменчивость бытия в непостоянстве и стойкости водной стихии. Посейдон. Спасающий жизни и карающий врагов, справедливый Владыка морей.

Воплощение смерти. Не смерть — но покой, не страх — но одиночество, не тьма — но вечные сумерки. Аид. Тот, кого до конца времён будут бояться и ненавидеть, тот, чьё имя заставит дрожать от страха любое живое существо. Тот, о ком уже никогда не сложат легенд.

(наши дни)

Посейдон стоял у прозрачной стены своего тронного зала, за которой стайка чёрно-золотых рыб выписывала причудливые фигуры. Разноцветные люминесцентные водоросли ползли по краям и казались сверхтехнологичной мигающей подсветкой. Посейдон сжал трезубец в руке до побелевших костяшек пальцев.

Ему часто снился тот день: как багровый гиматий* покрыл плечи Аида, и как золочёная корона почернела, обращаясь в венец мрака. Тогда Посейдон ещё не понимал, какую ношу возложил Зевс на старшего брата этим жребием. Не понимал, что теперь, каким бы добрым и чутким ни было сердце Аида, ему придётся исполнять свой долг: слышать мольбы и не внимать им, смотреть в глаза просящих и не отвечать, добровольно спуститься во мрак Подземного царства и не покидать его.

(Эпоха Раздела Царств)

— Аид, пожалуйста, Аид!

Посейдон пришёл увидеться с братом перед тем, как тот спустится в свои новообретённые владения, но услышал другой, знакомый голос и остановился. Он отступил в тень, успевая заметить Аида и Гестию в тусклом свете почти непроникающих сюда лучей.

— Аид, это несправедливо, неправильно, так не должно быть. — Гестия всхлипнула. — Ты не можешь меня... нас оставить.

— Не могу, но должен, — тихо ответил Аид, — а ты должна смириться и занять своё место.

Она заплакала, и сердце Посейдона сжалось — он, наконец, узнал, почему Гестия не приняла его руку, почему отказала ему. Она любила Аида, с самого начала их пути.

— Мы старшие дети Кроноса и Реи, я хочу пойти с тобой, — её голос дрожал, а дыхание сбилось настолько, что она с трудом могла говорить. — Ты не заслуживаешь этого, но если ты решил, я могла бы...

Посейдон заметил, как в темноте Гестия потянулась к Аиду с определённым намерением обнять, но он перехватил её руки, и она вцепилась в них, словно боялась, что он прямо сейчас исчезнет.

— Я знаю, как ты относишься ко мне, Гестия. Не думай, что я слеп настолько. Но я не могу, не имею никакого права давать тебе надежду. — Аид с трудом снял её руки со своих. — У меня самого её не осталось. Это не твой путь, и тебе там не место.

— Аид! — Гестия осталась без его поддержки и, словно утопающий, стала цепляться руками за воздух, взывая к уже пустому пространству перед собой. — Аид! Аид!

Аид ушёл, а Гестия осталась. Она так и не смогла пережить это. До определённого момента Посейдон был единственным, кто знал, почему старшая дочь Кроноса взошла на Олимп и уединилась там, навсегда сохранив своё целомудрие. И почему она так сильно невзлюбила Афродиту — гораздо проще считать, что любви не существует, чем видеть её воплощение и знать, что для тебя она недостижима.

(наши дни)

— Что тревожит тебя, мой царь? — голос Амфитриты вырвал Посейдона из воспоминаний, а в следующий миг она сама появилась рядом.

— Мой брат...

Амфитрита обняла его со спины, прижимаясь щекой к рыжим завиткам волос.

— Старший или младший?

Он усмехнулся такому вполне резонному вопросу.

— Оба... — Посейдон убрал трезубец и накрыл её руки своими. — Слишком много стоит на кону. Нужно действовать, чтобы не повторить ошибок прошлого...

— Сожаления о прошлом отбирают у настоящего возможность изменить будущее, — тихо сказала Амфитрита. — Не сожалей. Вам троим уже много тысяч лет, Зевс больше не младший брат, а Аид — не старший. Вы равны. Я думаю, давно стоило это понять и договориться. Верни Совет Триединства, от этого всем будет благо.

Посейдон развернулся к ней и погладил по тёмным волосам, повинующимся местному течению.

— Я бы с радостью, моя королевская жемчужинка, да вот только не от меня одного зависит это решение. Разве что... Тебе известно, как уговорить Зевса?

Амфитрита прижалась лбом к его щеке и вздохнула.