Царица Проклятых

Они и без того знали! Каждый вечер в меню были именно те блюда, которые она любила больше всего: улитки, печеные устрицы, мясо-гриль, говядина по-веллингтонски… А вино! Таких восхитительных марочных вин ей до тех пор никогда не доводилось пробовать. Но Маарет и Маэл практически ничего не ели – или ей только так казалось? Бывало и так, что они за ужином даже не снимали перчатки.

А как относиться к странным гостям, бывавшим в доме? Таким, как Сантино, черноволосый итальянец, который как-то ночью пришел пешком в сопровождении весьма юного спутника по имени Эрик. Сантино уставился на Джесс как на экзотическое животное, потом поцеловал ей руку и подарил роскошное кольцо с изумрудом – через несколько дней оно необъяснимым образом исчезло. Два часа Сантино о чем-то спорил с Маарет на все том же неизвестном языке и в конце концов ушел вне себя от ярости вместе с взволнованным Эриком.

Происходили в доме и весьма странные ночные приемы. Разве не просыпалась Джесс дважды часа в три или четыре утра, когда в доме было полно гостей? Во всех комнатах смеялись и разговаривали люди. И всех их отличало нечто общее: очень белая кожа и удивительные глаза, совсем такие же, как у Маэла и Маарет. Но Джесс была такой сонной, что даже не помнила, как возвращалась в кровать. Осталось только воспоминание о том, что в какой-то момент она оказалась в окружении очень красивых молодых людей и они подали ей бокал вина… А в следующий момент наступило утро. Она лежала в своей кровати. В окно светило солнце. Дом был пуст.

В совсем не подходящее для этого время Джесс также слышала шум вертолетов и рокот небольших самолетов. Но никто об этом ни словом не обмолвился.

Но Джесс была так счастлива! Подобные мелочи не имели ровным счетом никакого значения. Объяснения Маарет мгновенно развеивали все сомнения Джесс. И тем не менее странно, что Джесс, всегда так уверенная в себе, столь быстро меняла свое мнение. Она легко и быстро могла разобраться в своих чувствах и на самом деле отличалась упрямством характера. Однако при этом ее отношение к каждому слову Маарет было двойственным. С одной стороны: «Бог мой, какая нелепость!» С другой: «Ну конечно!»

И Джесс было слишком весело, чтобы придавать значение мелочам. Первые несколько вечеров они с Маарет и Маэлом беседовали об археологии. И Маарет оказалась кладезем знаний, хотя некоторые ее идеи представлялись весьма странными.

Например, она настаивала на том, что причиной возникновения сельского хозяйства послужило желание людей, прекрасно существовавших благодаря охоте, иметь в своем распоряжении галлюциногенные травы, способствующие достижению состояния религиозного транса. А еще они хотели делать пиво. «Этому нет ни единого археологического подтверждения? Ну и что? Продолжай раскопки, Джесс, и ты сама во всем убедишься».

Маэл прекрасно читал стихи; Маарет иногда садилась за пианино – играла она очень медленно, задумчиво. На пару ночей снова появился Эрик и с восторгом пел вместе с ними.

Он привез с собой японские и итальянские фильмы, и они с удовольствием их смотрели. Особенное, хотя и довольно страшное впечатление произвел «Квайдан». А итальянский фильм «Джульетта и духи» заставил Джесс разрыдаться.

Казалось, все эти люди проявляли к Джесс неподдельный интерес. Маэл задавал ей невероятно странные вопросы. Курила ли она хоть раз в жизни сигарету? Какой вкус у шоколада? Как она осмеливается ездить одна с молодыми мужчинами в автомобилях или заходить в их квартиры? Разве она не понимает, что они могут ее убить? Она чуть не расхохоталась. Нет, серьезно, такое вполне может случиться, настаивал он. Обсуждая эту тему, он пришел в невероятное возбуждение: «Ты только загляни в газеты! В современных городах мужчины охотятся на женщин, как на оленей в лесу!»

Джесс предпочитала отвлекать его от столь опасного предмета и переводить разговор на путешествия. Его описания тех мест, где ему довелось побывать, были восхитительны. Много лет он провел в джунглях Амазонки. Однако он категорически отказывался летать на «аэроплане» – это чересчур опасно. А вдруг он взорвется? И еще ему не нравились «одеяния из ткани» – слишком уж непрочные.

Однажды Джесс пришлось пережить весьма странные мгновения, и связано это было с Маэлом. Они обедали вдвоем и, как всегда, разговаривали. Она рассказывала ему о призраках, которых иногда видела, и он грубо обозвал их не то безмозглыми мертвецами, не то сумасшедшими покойниками. Она невольно расхохоталась. Но ведь он прав: духи действительно часто вели себя как безумные – и это ужасно. Действительно ли мы перестаем существовать, когда умираем? Или задерживаемся где-то, пребывая в состоянии тупого оцепенения, и время от времени в самые неподходящие моменты являемся смертным и делаем бессмысленные заявления медиумам? Случалось ли хоть когда-нибудь призраку сказать нечто достойное внимания?

– Но речь идет, конечно же, только о земных духах, – сказал Маэл. – Кто знает, куда мы уходим, когда наконец освобождаемся от плоти и ее соблазнов?