Царица Прасковья

Да прости меня, царевна Катерина, ежели что Господь сотворит, помяни; я уже в великих своих скорбех и несносных печалех не чаю себе жития долгаго; еще б жила, только убила себя печаль ми великими. А что пишешь себе про свое брюхо, и я по письму вашему не чаю, что ты брюхата: живут этакие случаи, что не познается. И я при отце так была[196], год чаяла — брюхата, да так изошло. Отпиши еще поподлиннее про свою болезнь и могут ли доктора вылечить? А мы с Москвы еще не слышим походу; только чаю, что скоро ехать; и я с Москвы прямо к водам проеду. До отпиши, пожалуй, подлинно: поедите ль вы в Ригу или нет? И ежели тебе возможно от него, буде не брюхата, — по-прежнему у нас побывать, как вылечишься; буде мне возможно будет ехать, для моей старости и для моей болезни; и ежели не брюхата, и тебе всеконечно надобно быть на Олонце у марциальных вод для этакой болезни, что пишешь есть опухоль, и от таких болезней и повреждения женских немощей вода зело пользует и вылечивает. Сестра княгиня Настасья у вод вылечилась от таких болезней, и не пухнет, и бок не болит, и немощи уставились помесячно порядком. Если не послужат докторския лекарства, всеконечно надобно тебе к водам ехать на Олонец. Писавый мать ваша посылаю благословение.»

«О чем, свет мой Катюшка, писано, содержи мой приказ. Ц. Прасковья».

«Внучка, с(вет) м(ой), утешай батюшку и матушку, не давай им кручиться. При сем писавый бабушка твоя старушка кланяюсь — ц. Прасковья».

XXVI

1722 г. мая

«Царевна Катерина Ивановна, здравствуй и с мужем и с дочкою! а я еще жива и сестра. Пиши ко мне почаще, не кручите меня; также и большей не сделай печали; не пади в закон другой, не оставь в Божией клятве и нашей; а тебя подтверждаю Богом и пресвятою Богородицею: изволь держать Окунева долго, чтобы мне побольше про вас сказывал. А еду в Москву повидаться с вашим батюшкой у Архангела[197]. А я и сестра еще живы в печалех своих, а большая мне печаль о тебе: а я очень больна, помолись за меня. При сем посылаю тебе отцово и мое благословение. Внучка, дружечек мой, поцалуй батюшку за меня и матушку. Еще, друг мой, здравствуй! Больше стану писать с майором Салтыковым. Мать ваша ц. П.».

XXVII

1722 г. мая 15. Из Москвы

Катюшка, свет мой, здравствуй! Пиши ко мне о твоем здоровьи, и о мужнем и о дочке, как вы в своих печалех живете? Пишешь ты, чтоб я к тебе писала, и теперь пишу: дядюшка и тетушка и сестрицы твои и Паранюшка все в добром здравии.

А о себе пишу: всеконечно больна и лежу в разслаблении, и тебе, Катюшка, всеконечно, надобно ко мне приехать для благословения и для утешения мне; также чтоб мне видеть твою дочку — безмерно желаю: тем бы я утешилась, чтоб ее увидела. О приезде вашем доношу, что многое получете от дядюшки, чего желает твой супруг. Всеконечно упрашивай у мужа, чтоб был в Ригу; лучше быть в Риге, нежели во Гданске, для самой вашей пользы; и дядюшка мне сам изволил, приезжая, говорить, чтоб писать вам, чтоб вы были. По нужде хоть бы одну тебя отпустил поскорее с дочкою; а о болезни своей, что ты ко мне писала, я удивляюсь тому, что какое твое брюхо: надобно гораздо пользоваться, и зело сокрушаюсь. Ежели были вместе, могли б всякую пользу сделать; по письму вашему, всеконечно, будут вам воды действовать в вашей болезни; также и дядюшка изволил разсуждать про болезнь твою, как чол письмо то, которое ко мне пишешь, чтоб конечно вам ехать к водам, как в Риге будете, для того, что от Риги недалеко. Сестра моя, княгиня Настасья, больше 15 лет все чаяла брюхата и великую скорбь имела, пожелтела и распухла, и в болезни ея и доктора все отказали(сь); и ее государь изволил послать к водам, пока от тех вод выздоровела: как не бывало болезни, и все стало быть временно. Как можно, царевна Екатерина, так делай, чтобы вам здесь быть, для ради моего утешения и для своего дела; а больше дядюшку не раскручиньте — что не быть, потому что время есть такое, что можно вам быть. А ежели за чем отложете, то дядюшку раскручините и меня опечалите, и от Бога грех будет, и у дядюшки всю свою пользу потеряете; всеконечно быть надобно любезному супругу вашему, а по нужде хотя б тебя прислал с дочеркою. Пожалуй, дай мне видеть для самаго Бога и пресвятой Богородицы дочку свою хоть на час; а мне недолго жить! Болезни у меня поднялись великия: мокротная, каменная, подагра, и моей натуре таких болезней долго не снесть. А по прибытии своем в Ригу, ко мне отправь тотчас и сестриных служителей. Да отпиши против сего письма, как можно поскорее, хотя к сестре в Митаву, а она бы ко мне тотчас прислала; а письма твои, Катюшка, чту и всегда плачу, на их смотря. Очень нужно нам видеться; от меня проси зятя, своего любезнаго супруга, чтобы пожаловал меня, послушал: приехал для самой своей лучшей пользы: и убытку вам здесь никакого не будет: все будет государево. При сем буди над тобою милость Божия и пресвятой Богородицы милосердие, отца твоего и мое благословение.

«Мать ваша ц. П.».

Василий Алексеевич и все домашние поклон отдают.