Царица Пальмиры

— Но зачем же всех, Лин?

— После вашей смерти народ вынужден был бы признать меня. Кроме того, император обещал мне поддержку.

— Галлиен?

Зенобия была потрясена.

— Он всегда втайне считал моего отца ответственным за смерть Валериана, попавшего в руки царя Шапура.

— Валериан сам виноват в своей смерти, глупец! — резко ответила Зенобия.

Потом повернулась к Руфу Курию и тихо сказала:

— Уведите свою жену из комнаты, Руф Курий!

Командир крепости Квазр-аль-Хер вывел оцепеневшую и всхлипывающую жену. Делиция и сама не знала, о ком она плакала: об Оденате или о своих сыновьях.

Зенобия вывела вперед своего старшего сына. Лонгин поднял мальчика и поставил его на стол.

— Царь умер. Да здравствует царь! — воскликнула Зенобия громким голосом.

— Долгой жизни царю Вабаллату! — подхватили ее крик все, кто присутствовал в комнате.

— Нет! — закричал Лин.

Но это было его последнее слово. Акбар бен Заабай тут же оказался за спиной юноши и перерезал ему горло. Берн пронзительно выкрикнул всего лишь одно слово: «Мама!»— и клинок заставил его умолкнуть навсегда.

— Унесите их в пустыню и бросьте, как падаль! — приказал тоненьким голоском новый царь. — Они убили нашего отца и не заслуживают чести быть погребенными!

Его юный голос дрожал, он взглянул на мать, прося поддержки. Она едва заметно кивнула.

— Полагаю, что царя и его брата сейчас лучше уложить в постель, ваше величество! — посоветовал Лонгин. — Необходимо немедленно созвать совет. Нужно провести проверку и установить, был ли еще кто-нибудь замешан в заговоре против царской семьи. Надо обезопасить город от возможного бунта или внешнего вторжения, сообщить обо всем народу и заверить его, что во дворце нет паники.

Зенобия кивнула.

— Да будет так! Проследите за тем, чтобы разыскали членов совета, и пришлите ко мне мою гвардию! Прикажите Руфу Курию немедленно вернуться!

Она повернулась к остальным.

— Я вынуждена просить всех присутствующих соблаговолить остаться.

Пока она давала Лонгину подробные инструкции, Антоний Порций придвинулся к Марку Бритайну и тихо спросил его:

— Что ты знаешь об этом? Лицо Марка было мрачным.

— Ничего, — ответил он. — Я всегда избегал политики. Могу только предположить, что этот слабовольный глупец Галлиен высказал эти нелепые обвинения, будучи пьяным. Но каким образом ему удалось вовлечь в это Лина и Верна — этого я не знаю.

— Очевидно, здесь, в Пальмире, есть шпион императора, — сказал Антоний Порций.

Марк удивленно взглянул на него.

— Я — не шпион императора! — сказал он. В этот момент Аль-Зена вошла в комнату. Она медленно приблизилась к телу своего сына и нежно разгладила его брови. Лицо мертвого Одената было спокойным, и хотя ему минуло тридцать восемь лет, выглядел он гораздо моложе. Печаль оставила глубокие борозды на когда-то гордом лице его матери. Она, которая придавала такое большое значение своей внешности, не замечала, что лицо ее мокро от слез. Она грустно покачала головой.

— Он так мало побыл со мной! — сказала она. Зенобия приблизилась к свекрови и впервые в порыве любви обняла ее за плечи.

— Я не могу этого понять, но, несомненно, такова воля богов! Иначе зачем его отняли у нас? — сказала она Аль-Зене.

Зенобия осторожно вывела плачущую женщину за дверь и позвала старую Баб, которая все это время оставалась в столовой.

— Отведи ее к Але и останься с ней, если это необходимо! Баб кивнула и, обняв Аль-Зену, повела ее по коридору. В столовую снова вошел Руф Курий. Повернувшись к нему, Зенобия сказала:

— Руф Курий, я поручаю царя и его брата вашим заботам. Побеспокойтесь об их безопасности!

— И вы еще доверяете мне после того, что произошло? Глаза центуриона застлал туман.

— Я не виню вас, Руф Курий. Лина и Верна испортили прежде, чем вы стали их приемным отцом. Я знаю, вы сделали все, что в ваших силах, и благодарю богов, что у вас и Делиции есть дети. А теперь, пожалуйста, проводите моих сыновей в их комнаты и оставьте их под наблюдением нескольких человек из моей гвардии. А потом позаботьтесь о своей жене, ведь я знаю, что сегодняшние события потрясли ее.

Руф Курий поклонился царице, юному царю и его брату.

— Если ваше величество позволит, я провожу вас и царевича Деметрия в ваши апартаменты.

Деми, рыдая, бросился в объятия матери. Зенобия утешала его как могла. Она осушала его слезы поцелуями и нежно бранила его. Она говорила, что его отец желал видеть его смелым и сильным. Она решительно вложила его маленькую ручку в большую ладонь центуриона. Юный Ваба учтиво поклонился матери. Его лицо было серьезным.

— Спокойной ночи, мама!

Зенобия протянула руки, прижала его к своей груди и крепко обняла.

— Спокойной ночи, мой господин! — сказала она каким-то странным, сдавленным голосом.

Ваба отстранился от нее и, кивком приказав Руфу Курию следовать за собой, почти бегом вышел из комнаты.