Царица Пальмиры

— Но вы ведь только начали рассказывать мне о том, что я так стремлюсь узнать! — произнесла Зенобия.

— В таком случае, может быть, Марк Александр Бритайн еще раз навестит нас и продолжит свой рассказ, — вежливо сказал князь.

— Завтра! — добавила Зенобия.

— Завтра?

Мужчины, казалось, были изумлены.

— Да, завтра! Ты должен приказать ему, мой Ястреб, приходить сюда каждый день хотя бы на час и рассказывать мне о мире, который находится за пределами нашего города.

Раздосадованный Оденат смотрел на римлянина несколько раздраженно.

— Марк Александр Бритайн — занятой человек, мой цветок!

— Неужели он настолько занят, что не может уделить мне один час в день? — запротестовала Зенобия.

Марк заметил, что князь посматривает на него со скрытой ревностью. И все же он испытывал отчаянное желание видеть Зенобию.

— Может быть, вы позволите мне навещать ее высочество дважды в неделю, мой господин? Если я изменю свое расписание, то смогу сделать это, — сказал он, глядя прямо в глаза князя.

Зенобия встала и соблазнительным движением прильнула к мужу.

— Я ведь не прошу у тебя драгоценностей или других безделушек, мой Ястреб! Единственное, к чему я стремлюсь, — это знания. Как же ты можешь возражать против этого? ты проводишь дни, встречаясь со своими советниками. За домом следят рабы, а меня преследует скука. Конечно, я могла бы беседовать с твоей дорогой матушкой или, быть может, с Делицией.

Она улыбнулась ему с притворной нежностью.

— Я не желаю, чтобы ты проводила время в обществе других мужчин! — проворчал князь.

— Но ведь ты не ревнив, мой Ястреб!

Теперь голос Зенобии перешел в шепот, но Марк, который отличался острым слухом, различал каждое слово. Он вздрогнул, когда услышал то, что она сказала потом.

— Ведь он далеко не молод и годится мне в отцы! Кроме того, со мной будет Баб, а если ты настаиваешь, то и мои служанки тоже. Меня не волнует, сколько человек будет присутствовать при наших беседах!

И она шутливо подула ему в ухо.

— Ну пожалуйста!

Марк отвел от них взгляд. Он не мог смотреть, как нежна она с князем. Он глубоко вздохнул и принял безразличный вид. Ведь Зенобия замужем за Оденатом, и они, очевидно, любят друг Друга.

— Вы не будете возражать против того, чтобы приходить сюда и учить мою жену, Марк Александр Бритайн?

— Нет, мой господин, я почту это за честь! Он следил за тем, чтобы его голос и выражение лица оставались серьезными.

— Ну что же, очень хорошо. Пусть так и будет! Благодарю вас, Марк Александр Бритайн!

Римлянин поднялся из-за стола.

— Я злоупотребил вашим гостеприимством. С разрешения вашего высочества, я попрощаюсь с вами.

— Я разрешаю вам это, Марк Александр Бритайн. Марк поклонился и вышел из комнаты. Он услышал, как Зенобия негромко и ликующе вскрикнула:

— О мой Ястреб, спасибо тебе! Спасибо! Спасибо! Она бросилась к мужу и поцеловала его. Он слабо запротестовал.

— Зенобия! Мы ведь в столовой!

— Это ложе достаточно велико для нас обоих, мой Ястреб! — прошептала она, развязывая его халат и прижимаясь к его груди.

Он издал стон, и все мысли о римлянине мгновенно улетучились из его головы. Он обвил ее руками и уткнулся лицом в мягкое плечо.

— Зенобия, Зенобия! Ну что мне с тобой делать?

— Давай займемся любовью, мой Ястреб! — дерзко попросила она.

— Прекрасная идея, мой цветок, но только не здесь. А то вдруг какой-нибудь несчастный раб споткнется о нас!

Он запечатлел поцелуй на ее недовольно надувшихся губках и с улыбкой повел ее по дому, а потом вверх по лестнице в их спальню.

— Оставьте нас! Ложитесь спать! — коротко приказал он девушкам-рабыням, ожидавшим свою молодую хозяйку.

Как и в первую брачную ночь два месяца назад, они быстро разделись, дрожа в прохладном воздухе летней ночи. Несколько мгновений они стояли, лаская и возбуждая друг друга. Потом Оденат отстранил ее от себя и стоял, восхищаясь ее наготой в мерцающем свете испускающих аромат светильников.

— Ты подобна золотой богине, созданной для поклонения и обожания! Я никогда не устану глядеть на тебя! — сказал он.

Она стояла спокойно, не испытывая перед ним больше ни страха, ни стыда. Он опустился перед ней на колени, и она погладила его темноволосую голову, прижавшуюся к ее мягкому животу. Она уже начала испытывать томление. Это происходило с ней каждый раз, когда он прикасался к ней. Он, как всегда, почувствовал ее зарождающуюся страсть, встал, прижал ее к себе и положил на ложе. Их губы надолго встретились в неистовом поцелуе. Потом Зенобия отстранилась от него. Она села на него верхом и, увлажнив палец слюной, стала совершать им дразнящие круговые движения вокруг его соска. Он наблюдал за ней чуть приоткрытыми глазами, и на его лице играла слабая улыбка. Всего лишь за два месяца невинная девушка, на которой он женился, превратилась в чувственную женщину. Необыкновенно страстная натура, она постоянно изобретала что-то новое. В некотором смысле ей повезло — мать умерла прежде, чем успела передать дочери те запреты, которые неизменно проводили в сексуальной жизни супружеской пары границу между приемлемым и неприемлемым.