Царевна (не) удач

— Потому что сила источника — это сила сирен. Когда потомок крови титана пытается «глядеться» в свою же собственную силу, ничью другую увидеть не может.

— Обидненько.

— Сиренам не стоит переживать, — успокаивающе склонила Вада голову набок. — У ЭТИХ носительниц древней крови любая влюблённость оборачивается единственной и неповторимой любовью. Сирены — любят только одного.

— Но… — книга, дрогнув в моих руках, захлопнулась, а я даже не заметила, напряжённо вдумываясь в сказанные Хуг слова.

«А как же Михаэль с мамой?! У них же появилась я… и…»

— Однолюбы. — Твёрдо подчеркнула троллиха, бросив виноватый взгляд на напряжённую Тати.

Принцессе явно не нравилась наша тема. Родившись при дворе короля, любовницей которого была моя мама-сирена, пусть и покинувшая дворец до рождения девочки, Тати явно была наслышана о любви Кристола… да что там говорить!? Девочку назвали в честь моей мамы!

Я начала задыхаться, осознавая толстый намёк троллихи.

Не хотелось верить. Хотелось топать ногами и всё отрицать, будто подобный ритуал неповиновения может помочь всё исправить.

Вопреки внутреннему сопротивлению, сглотнула горечь и улыбнулась принцессе, пытаясь понять:

— Ну их, этих сирен. Лучше давайте подумаем, как мой день рождения праздновать будем? Ой! Кстати! Тати, а когда твой? Он, конечно, уже прошёл, но с меня подарочек!

Принцесса Оралима нежно улыбнулась.

— Спасибо. На самом деле моё совершеннолетие отлично вписалось в поступление. Я безумно рада, что родилась в последний день «аврелия», — «31 июля» — тут же подсказало сознание, — а то пришлось бы поступать на следующий год. Тебе, на самом деле, невероятно повезло.

Ощущение, что у меня сердце перестало биться, было настолько стойким, что я выпала из реальности на некоторое время.

«Мама любила отца Тати… могла забеременеть только от возлюбленного. Я… я — тоже его дочь?! Но… почему Тианна ушла!? Из-за беременности Мириллы? — Застыв взглядом на одной из книжных полок библиотеки, будто аршин проглотила. Мне стало так жалко собственную маму… я вдруг поняла, что тоже ушла бы. — Это ужасно! Ты его любишь, а он с другой женщиной ждёт ребёнка… и всё равно ходит к тебе и клянётся в своей любви!!! Бедная мамочка…»

— … Леся? Ты меня слушаешь? — Тати начала терять терпение, ожидая ответа на свой вопрос.

Трудность состояла лишь в том, что я не услышала его, переполненная невероятной жалостью к родной матери, которую так и не смогла узнать.

— Я… кхм-кхм… — прокашлявшись, поднялась. — Душно здесь. Голова разболелась. Мне нужно на воздух.

Вада отвернулась, смахивая слезу, которая незаметно выкатилась из уголка её глаз.

Я выскочила из библиотеки, как ошпаренная.

Одно дело — пытаться смириться с полученными знаниями, стараясь не жалеть себя, другое — смотреть, как тебя жалеют. Это лишает последних сил.

Привалившись спиной к стене корпуса знаний, прикрыла глаза и беззвучно зарыдала.

«Какой-то ужас… мамы нет! Отец — вообще не тот, которого я всем сердцем люблю и почитаю… король, принцесса, её мать… Я не хочу участвовать в этом семейном треугольнике, в качестве четвёртой стороны кривой трапеции! Не хочууууу…»

— Что с тобой?

Хлёсткий вопрос стоящего во тьме силуэта чуть до инфаркта не довёл без того перепуганное сердце.

— Ты плачешь!? — Из темноты выступил Элияр. — Тебя кто-то обидел? Банно? Лефан? Кто? Леся, не молчи.

Мрачный взгляд Бусана всколыхнул душу. Заставил собраться.

«Он слишком переживает за меня… такой милый…»

Неожиданное раздражение оказалось весьма полезной реакцией сейчас.

— Никто меня не обижал. Ещё чего!?

— Но… ты…

— Отстань! Чего ты ко мне прикопался?! Иди к своей невесте! Её донимай своими вопросами!!!

Заскочив обратно в коридор библиотеки, как настоящая истеричка, крепко зажмурилась.

«Я всё делаю правильно! Симпатия к этому парню и так переходит границы. Оказаться на месте своей матери, отдав сердце парню, который после окончания академии жениться на другой… Нет! Это история будет не про меня!»

— Леся? — Навстречу мне вышла Вада. Библиотека опустела. — Как ты?

— Нормально. Сущая ерунда. Мой отец — не располагающий своей жизнью монарх, мама — бедная женщина, которую утопили свои же чувства к чужому мужу… а я… а я оказалась не у дел для них, для всех. Посторонний мужчина лишь оказался не равнодушен. Это… это, знаешь ли, не фонтан.

Вада подошла ближе и обняла меня.

— Да, милая. Совсем не фонтан. Но ты сильная и выберешься из того болота, в котором очутилась без вины. У тебя рядом есть я и девочки… и Тати. Ты скажешь ей?

— С какой стати? Пусть папаша сам разбирается. Это его игры в любовь. — Презрительно фыркнув, отстранилась. — Я — всего лишь я. Такая, какая есть. У меня есть своя голова на плечах, и она чётко советует наблюдать за всем со стороны. Без того забот предостаточно, чтобы ещё возлагать на себя неприятную миссию оповещения о родстве, наличия которого не просила.

— Леся, но ты же понимаешь, что твоя мама не смогла бы предоставить следующего потомка Херону, если бы…