Царевна-лягушка или как оно на самом деле было (СИ)

— Я рад, что ты оценила! – Бросил Ванька в ответ, словив недовольный батин взгляд при этом. Царь, облачённые очевидно в лучшие наряды свои, стоял чуть в стороне от нашей колоритной компании в самой гуще бояр своих, неустанно руководя цирком, что разворачивался прямо перед ним. Как говорится, не можешь остановить, так возглавь! – Тебе все нравится тут? – Тем не менее снова шепнул мне Ванечка, отчего брови царские до того нахмуренными стали, приметив нарушения протокола брачного, что мне невольно страшно от того стало, а мой женишок от этого лишь хитрее лыбиться стал мне.

— Очень! – Тоже хохотнула я, повернув головушку в сторону наречённого моего, невольно словив при этом полный презрения взгляд от нечто, что было весьма блестящим и ярким, отчего даже в глазах рябить начало: — Это я так понимаю боярская дочь. – Кивнула я ему на эту курву, что тут взгляд свой спрятать поспешила, стоило Ванечки брови нахмурить на неё.

??????????????????????????

— Угадала. – Недовольно и отрывисто бросил Иван, зыркнув при этом ещё и на Васю, чьей невестою эта и была. Старший братец при том сделался смурнее тучи, отчего весьма на царя-батюшку своего походить начал в гневе праведном и одним взглядом курву этим урезонив, отчего она глазёнки свои вниз тут же опустила, да ненадолго только лишь.

Ванька при этом сладенько ухмыльнулся, в то время как Василий ещё более недоволен, чем был, стал:

— Более она тебя не побеспокоит! – Пообещал он мне, отчего курву или павлина, вернее сказать, даже немного жаль стало. – Вот же курва! – Ещё и до кучи добавил этот идеальный со всех сторон мужчина, буквально с языка сняв, но тут боярская дочь на нас недовольный взгляд подняла, прошипев подобно змее:

— Вы не могли бы заткнуться? Молчали бы оба, ироды больные! Только позорите тут нас всех! Какое право вы вообще говорить тут имеете? Мы тут как бы женимся, а не... – Не сумела закончить она, ведь Вася при речи ее скривился до того сильно, что мы всей дружной компанией замолчали на несколько секунд, пока павлиниха эта заткнулась окончательно, покраснев, что всем стало ясно, что она едва ли не на грани плача, но толку от этого было ноль.

Василий сжал кулаки, отчего мы с Ванечкой переглянулись, и я лишь подивилась на то, какие эти двое одновременно похожие и разные. Царевич мой на это лишь пожал плечами, очевидно размышляя над тем же, как тишину неожиданно разрезал отрывистый Сёмин голос:

— Ишь какая важная тут птица нарисовалась. – Хмыкнул он, презрительно бросив на невесту брата взгляд: — Тоже мне, фифа, хренова! Ещё даже не женаты, а учить царских сынов вздумала.

— Помолчи. – Недовольно бросил при этом Вася, сжав до скрипа челюсть. Недовольством от него сквозило за версту, и было вообще не понятно, как он при своём характере позволил втянуть себя в эту авантюру.

— Жаль мне тебя, братец. – Тем не менее, снова пробурчал Семён, покрепче сжимая руку жены своей, ловя влюблённый взгляд ее и отвечая тем же: — Тебе ведь ещё жить с ней! – Девушка, что до того опрометчиво сболтнула лишнего, ещё сильнее головушку свою бедовую опустила, да только от правды и слов жёстких таким способом не закроешься.

Василий от этого ещё смурнее стал, хотя куда же ещё, отвернув от нас всех лицо своё, что даже царь-батюшка хмурится изволил, как над нами вознёсся строгий голос священника, что очевидно успел от нас всех устать за эти несколько минут:

— Объявляю вас мужьями и жёнами. – И до того раздражённо махнул рукою, что мне даже стыдно стало. Но тут он продолжил, глянув на нас с Ваней персонально строгим взглядом, молвив: — Можете… Не знаю… — Он покрутил длинными пальцами в воздухе, но ничего дельного так и не выдал, отчего Ванечка весело уточнить решил:

— Чмокнуться? – Семён от сего заявления даже от жены влюблённые глаза отвёл, заржав:

— Что, прям тут? – На что получил заслуженный толчок локтем в живот от супруги своей официальной, а лицо священника до того злым и красным стало, что снова за всех невыносимо стыдно сделалось:

— Живите уже счастливо! – Раздражённо выдал он, громко захлопнув талмуд священного писания и удалился от нас восвояси, не побоюсь даже гнева царя-батюшки, что на это лишь головою недовольно покачал, сам едва ли усмешку на лице сдерживая из приличий.

Ваня на это лишь хохотнул, тут же хитро глянув на меня:

— Вы позволите, душа моя? – До того галантно спросил он меня, как тут же нас оглушил требовательный голос царя:

— Да целуйтесь уже! Церемония платная, а бюджет не резиновый! – Протянул он, отчего гости да бояре глянули на него ошарашенно, а я не сдержалась, выкрикнув в ответ:

— Ох, и прикольный вы, батенька! – На что получила ожидаемый ржач от его Величества.

— Знаешь, Ваня, это лучшее мероприятие, на котором я была! – Хмыкнула я, обернувшись к мужу своему, как неожиданно этот экспериментатор резво чмокнул меня в губы под ошарашенный гомон всех вокруг:

— Я рад, что ты довольна, дорогая! – Хитро блеснули пред мною два сапфира, да я даже дышать перестала от чувств таких.

Глава 9. Ревность дело такое