Царь Живых

– Значит, так. Слава: я сейчас схожу в магазин, куплю яиц побольше. Сразу разобьем, сольем в посудину. При малейших признаках голода – пить немедленно. Досыта. Сколько влезет. Все таблетки, что будет давать Натали, – принимать без возражений и разговоров. Дальше. Наташа: твоя за…

Ваня посмотрел на ее посеревшее, с черными кругами лицо и закончил неожиданно:

– Отставить! Наташа, твоя задача – как следует выспаться. Единственная и самая главная. По исполнении – доложишь. А Слава поедет со мной…

Это был риск.

Возможно, это был смертельный риск – выходить на вампира бесспорного и активного, имея в тылу другого, потенциального, в любую минуту способного пробудиться. Это был риск, но с Наташей он их вдвоем сейчас не оставит… Придется рискнуть.

Он взял из стоящей в углу коллекции два кола. Два осиновых кола. Подумал и добавил к ним третий. Оружие новое, незнакомое, мало ли что…

– Поехали, – сказал он Славику. – Незачем откладывать. По всему судя, это реальный шанс избавиться от всей этой ерунды. Тебе избавиться. Найти, пока не поздно, Наю, и… Поехали. Яйца купим по дороге, с голоду помереть не дам.

– Куда поедем? – вяло и сонно спросил Полухин.

– На птицефабрику, Слава, на птицефабрику. В подвал. В гости к Нас. Вечером и в начале ночи, по слухам, она бывает дома…

Исходя из имеющейся информации, Ваня рассуждал логично и здраво.

Но слухи – на то и слухи…

Часто лгут.

У “Континента”, снаружи, блядешки не тусовались. Обидно.

Обидно, но вполне объяснимо – к ночи наползли черно-густые тучи, готовилась феерическая июньская гроза. Воздух давил. Воздух был переполнен невидимым электричеством. Еще не капнуло, не сверкнуло, не грохнуло – но люди в этой подступающей на два часа раньше положенного ночи чувствовали себя уверенно только под крышами и за стенами…

А бляди – тоже люди.

И поголовно забились внутрь “Континента”… Обидно, туда Костику было нельзя – всенепременно напорешься на какую Ларискину подружку. Проверено. Третье следствие из всеобщего закона бутерброда.

Самое большее, что он мог себе позволить, – это приоткрыть в сумерках переднюю дверцу, сделать приглашающий жест и быстренько укатить с подсевшей ночной бабочкой. Но влияние сегодняшнего атмосферного электричества на жизнедеятельность этих насекомых Костик уже уяснил…

Он был оптимистом. Что ни делается – все к лучшему. Опять же у “Континента” прописался один и тот же небольшой, но не слишком дружный коллектив – все уже перепробованы, новенькие ох как редко появляются… А еще, блин, трубят об упадке нравов, о сочинениях десятиклассниц, мечтающих стать путанами. Где они, эти десятиклассницы? Где, господа моралисты? Помечтают, помечтают – да и идут потихоньку учиться-работать. И мужа себе присматривать…

Но что ни делается – все к лучшему. Придется, конечно, прокатиться до Московского шоссе. Но там есть шанс подцепить настоящую профессионалку, не то что тутошние колпинские маши… Правда, от профессионалки можно и самому подцепить, чуть расслабься только… Вон Вован-Рыба расслабился как-то… Сунул плечевой за щечку без презика, идиот. Думал, козел, – рот все-таки. Ага. Список подарочков был аж из шести пунктов, причем ровно половину названий Рыба и Костик слышали впервые – а уж они дилетантами в этом деле себя не считали…

…Девушку он увидел неожиданно и мимолетно, когда до выезда на шоссе оставалось меньше километра. Фигура появилась ненадолго на обочине, в светлом пятне фар, – и шагнула в сторону. Успев при этом призывно махнуть Костику.

Тормоза завопили, Костик выскочил из машины. Мимолетное видение впечаталось в сетчатку, казалось, навеки: высокая и стройная фигура, черные волосы – длинные, распущенные. Лицо, грудь, ноги – не мог, физически не мог Костик рассмотреть их в подробностях, но как-то понял, как-то почувствовал – были прекрасны. Он бросился за исчезающим видением, ни на секунду не задумываясь, даже не предполагая, не беря в голову, что перед ним подрабатывающая чуть в стороне от трассы блядь-любительница, боящаяся связываться с профессионалками – те не остановятся ни перед чем.

Ничего такого Костик не подумал. Он устремился за девушкой, торопливо идущей между двойным рядом тополей, обрамляющих дорогу. Девушка обернулась и снова поманила Костика.

Она была прекрасна.

Он понял все.