Царь царей...

Единственным мрачно настроенным человеком среди всей компании оказался Павел Андреевич. Известие, принесенное Василием, поразило его в самое сердце: драгоценнейшее сокровище мира, несмотря на все ободрительные предположения товарищей, было поглощено землей почти безвозвратно, «почти», так как путем неимоверных затрат, трудов и средств все же можно бы было извлечь его когда-нибудь через пропасть.

Рассвет не замедлил. Звезды меркли, небо бледнело; высоко-высоко белыми грядками появились облака. Востока видно не было, но розовые пятна зари заиграли нежными переливами на самой середине неба, указывая на близость появления солнца. Внизу, на далекой земле лежали тени; молочная полоса тумана, будто пыльная, широкая дорога, изгибалась у подошвы горы.

— В путь, господа, не пора ли? — сказал наконец крепко прозябший Иван Яковлевич.

— Пора, пора! — отозвались другие.

Все стали выбираться из пещеры.

Михаил Степанович подошел к окну и снова окинул взглядом необъятную картину внизу.

— Прощай, Орус!.. прощай, волшебная сказка! — проговорил он, обводя в последний раз глазами пещеру, чер-невщее отверстие хода и стену с письменами.

И он выпрыгнул вслед за другими наружу. Голоса и шаги удалившихся путешественников стихли. Безмолвие — опять, может быть, на тысячи лет — воцарилось в древнем жилище.

«Сон есть жизнь и жизнь есть сон…» — неотступно звучало в поэтичной душе Михаила Степановича.

Настоящая публикация преследует исключительно культурно-образовательные цели и не предназначена для какого-либо коммерческого воспроизведения и распространения, извлечения прибыли и т. п.