Царь (СИ)

Тем временем солдаты собрались и пошагали в сторону петровских ворот. Мало кто из них был одет, как положено в кафтан и сапоги. Большинство, включая начальных людей, были в зипунах и поршнях. На пикинерах вместо кирас и морионов были одеты в лучшем случае кольчуги и шишаки. Вместо протазанов — бердыши, вместо шпаг — сабли, да и те не слишком казистые. Лишь мушкеты у стрелков были новые, купленные в Европе. Мощные и дальнобойные сегодня они многим из них спасли жизнь. Набирались в этот полк даточные люди из царских вотчин по жребию. Большинство из них и обучить толком не успели. Только начальные люди назначались из отслуживших в немецких полках фон Гершова и Гротте. Но, не смотря ни что, они, встретившись с опытным врагом, не дрогнули, а дрались отчаянно и бесстрашно. Мне захотелось сказать им что-нибудь ободряющее. Но против обыкновения не нашлось слов, и я, молча развернув Алмаза, поскакал к мосту через Можайку.

Говоря, что раздал все необходимые распоряжения для боя, я совершенно не кривил душой. Чем хорош мой старый приятель Хайнц Гротте, так это тем, что умеет беспрекословно выполнять приказы. Сказано ему, чтобы оба немецких пехотных полка на рассвете построились и были готовы к наступлению, значит, они построятся и будут готовы. Вышедшие за линии редутов пехотные баталии ощетинились пиками, в промежутках между ними встали пушки, а фланги прикрыли драгуны Панина.

— Что это значит? — Встревоженно спросил королевич у гетмана.

— Это значит, что ваш кузен желает боя.

— Но, почему он не идет на выручку Пожарскому?

— А вы не догадываетесь?

— Но судя по всему, диверсия удалась и в Можайске идет бой!

— Судя по чему?

— Как почему? Был взрыв, проход свободен, внутри кремля звуки боя…

— Да? — Голос Ходкевича звучал издевательски. — Посмотрите внимательнее, мой принц. Проход действительно открыт, но ворота целы! Значит, московиты сами их открыли.

— Но хоругвь Ржевутского…

— Украшает собой склоны рва. Московиты знали, что они идут и просто смели их с дороги залпами пушек.

— Но неужели всех…

— И еще ту хоругвь, что вы изволили послать на помощь первой.

— Но звучал сигнал!

— Он и сейчас звучит. Когда только охрипнет этот проклятый трубач!

— Не понимаю, чем ясновельможный пан гетман недоволен? — Вмешался пришедший в себя Казановский младший. — Затевая эту диверсию, мы хотели, чтобы герцог вышел из лагеря. Так он вышел!

— А я смотрю, вашей милости совсем не стыдно?

— Да помилуй бог, чего же мне стыдиться? Я придумал прекрасный план, и он полностью увенчался успехом! Дело за вами, пан Ходкевич, атакуйте неприятеля…

— Еще поучи меня, щенок! — Взорвался гетман.

— Тише, панове, тише, — принялся успокаивать их не на шутку встревоженный Владислав. — Никому кроме герцога Иоганна наша распря радости не принесет! В самом деле, пан гетман, отчего бы нам их не атаковать?

— Если бы они шли к воротам кремля, я бы отдал приказ немедля. Однако они стоят совсем рядом с укреплениями и своей чертовой артиллерией. Ничего хорошего эта атака не принесет!

— Но ведь действительно, как будто слышаться звуки боя?

— Держу пари, что это герцог прихватил пана Мартина за шиворот и крепко держит!

— Вы думаете? — Встревожился Адам, но обозленный Ходкевич оставил его вопрос без внимания.

— Что же делать? — Повторил вопрос королевич.

— Ничего, — хмуро отозвался гетман, — если вашему кузену это угодно, так пусть атакует! Вот когда мы отобьем его приступ, тогда можно будет вывести конницу в поле. А до той поры, я и пальцем не пошевелю. Хватит с нас авантюр!

Едва я вернулся в лагерь, как меня обступили командиры полков, бояре и прочие начальные люди и принялись поздравлять с "великим одолением супостата", благо о результатах боя у Петровских ворот всем было известно.

— Войска построены? — остановил я их восторги вопросом.

— Конечно построены, государь! Все как ты велел.

— Я еще и атаковать велел при случае…

— Конечно велел, кормилец! Сказывал, что как сигнал дашь, так сразу и в бой.

Крыть было нечем. Я, действительно рассчитывал вернуться вовремя и действовать по обстановке, а вместо этого полетел впереди поместных на лихом коне.

— А что мы? — Продолжали они хором, — тебя-то нет, царь батюшка, а вдруг ты передумал или еще какая напасть!

— То есть, если бы ляхи налетели, покуда меня нет, так они бы всех порубили?

— Господь с тобой, надежа! Если бы они налетели, так уж мы бы им всыпали!

— Ага, кабы они нас догнали, так мы бы им дали… Ладно, чего уж там, пойдем, посмотрим.

Идти впрочем, далеко было не нужно. С холма нашу линию было видно как на ладони. Впереди стояли готовые к бою баталии немецких пехотинцев, в промежутках между которыми стали пушки, а фланги прикрыли драгуны Панина. Следом за ними встали стремянные стрельцы, а в промежутках между редутами — рейтары из числа не участвовавших в стычке у Петровских ворот. Кирасиры и пришедшие со мной поместные сотни оказались в резерве, а позиции в редутах заняли стрельцы из Московских приказов. Поляки, если не считать нескольких небольших отрядов гарцующих перед стенами Можайска, активности не проявляли.