Царь Саул

   — Пусть Добид женится на Мелхоле. Она будет ему сетью. А я буду рыбаком, закинувшим сеть, или охотником, поймавшим добычу. К чему мне трогать его, если он скоро превратится в мужа моей дочери? Добиду мы предоставим воевать с пелиштимцами. Может быть, от руки их он и умрёт, — сказал царь своим самым доверенным людям.

2

В назначенный день в Гибу пришёл местный судья из колена Бениаминова. Царь принял его. Позвали Добида и левитов.

Судья для всяких спорных дел был, пожалуй, единственным чиновником в пределах трёх южных областей. Был судья ещё в Ершалайме (и очень хороший, как считали деловые люди), но он являлся евуссеем, то есть не принадлежал к народу Эшраэля. Да один из сыновей нынешнего первосвященника Шомуэла судил м шимонитском городе Беер-Шабе. Но, во-первых, ходили слухи, что он взяточник и шалопай, а во-вторых, Саул не желал общаться с Шомуэловым отродьем. Потому и позвали хоть и более мелкого судью, но своего. Звали его «препочтенный господин Хецрош».

Судья составил договор на двух вощёных табличках, где указывалось: царь, он же Саул бен Киш, отдаёт в жёны тысяче начальнику Добиду младшую свою дочь Мелхолу (Мельхаэль). И вено по договору за упомянутую дочь получил. Отдающим дочь сказал: «Пусть будет так». Получивший жену подтвердил «Согласен». А судья присовокупил: «Быть по сему». Затем судья получил двадцать овальных серебряных шекелей и приглашение на свадебный пир. Подошедший Гист пообещал переписать таблички на дорогой папирус и убрать в ларцы царской канцелярии.

Потом было жертвоприношение богу Ягбе на большом алтаре Гибы, которое совершили левиты Ахия и Ашбиэль в присутствии царя, жениха его дочери и всей родни. А во дворе у старого Киша принесли жертвы домашнему баалу с непроизносимым именем. Кстати, род Саула и Киша сжигал жертву этому баалу ежемесячно и устраивал по данному поводу застолье для всех членов рода, женщин, домочадцев и даже слуг-невольников и свободных.

Но по поводу свадьбы устраивалось особенно обильное и многолюдное пиршество.

Во второй день несколько десятков котлов, объятых пляшущими лепестками цветка-огня, кипели и дымили в самой крепости и вокруг неё.

Зарезали небольшое стадо телят и целую отару овец. А дли главного стола, где восседали царь, жених и невеста, жена, отец, дядя, братья, сыновья и родственники царя, готовили козлят сосунков, только что отнятых от матки.

Одновременно пеклось множество хлебов и прочих видов печения: медовых лепёшек, лепёшек с сыром, пирогов с рыбой, с бараньей требухой, с голубятиной и курятиной. Низкие столы были завалены огурцами, ломтями печёной тыквы и сахарной дыни, финиками, инжиром, грушами, яблоками, гранатами, миндалём. И, разумеется, в глиняных, серебряных и медных сосудах слуги разносили красные и светло-золотистые — местные, сирийские и ханаанские вина, фруктовые напитки из тутовника, чернослива и изюма, крепкие молочные напитки, какие умеют делать аммониты, мохабиты, аморреи и другие племена «ночующие в шатрах».

Кругом валил дым и сытный пар от котлов, стояли лужи крови урезанных животных, хохотали дети и служанки. Старые люди поминали (не слишком громко) баалов свадебного чревоугодия Буллу-Шахака, Милмитами, Удунтамку и каких-то других духов, которым соответствовали имеющиеся почти у каждого эшраэлита маленькие фигурки-террафим.

На пиру играли приглашённые музыканты, стучавшие в бубны, свистевшие на флейтах, звучно перебиравшие струны лютен и арф.

Девушки водили хороводы, высоко подпрыгивая и звонко выкрикивая: «Аху-Ягу!» Молодые воины, подхватив друг друга под руки, тоже извивались живой цепью, подняв плечи и одновременно вскидывая ногами.

Пир и веселье длились весь второй день и до середины ночи, когда при прерывисто пылавших на ночном ветру факелах, в сопровождении хора подруг невесты, пожилых женщин и детей, молодожёнов отвели в скромный одноэтажный домик под деревянной кровлей. Там их оставили одних на коврах с цветными подушками.

Гости вернулись к большому жилищу царя. Потом, продолжая пировать, переместились в пригородное поселение для дружины. Много раз веселились и пили в доме деда Киша и у других родственников. Свадебное торжество длилось несколько дней.

3

По окончании семидневья к царю с утра явились Абенир, Лдриэль, Ард и лекарь Гист в новом кидаре. Бецер встретил их у входа в царскую комнату.

Саул повернулся к ним с удивлённым видом. Все почтительно склонили головы.

— Случилось что-нибудь? — спросил царь.

   — Хотели сообщить то, что давно нам известно, — проговорил Абенир решительно и выпятил вперёд свою жёсткую бороду.

   — Почему вы не сделали этого раньше? — Без раздражении, но по-прежнему с удивлённо поднятыми бровями Саул разглядывал приближённых.

   — Не хотели удручать тебя перед свадьбой твоей дочери.

   — Пустяки, свадьба не помешает. Ладно. В чём дело?

   — Добид тайно помазан Шомуэлом на царство, — невольно мрачнея, сказал Абенир.

   — Это проверено? — Саул слегка побледнел, хотя взгляд его был спокоен.

   — Да.

   — Кто сказал?

   — Старший брат Добида. Он был в ополчении, его зовут Элаб.

   — Кто присутствовал при... священнодействии?