Царь пустыни

Лотос, вопреки сомнениям, обучал на совесть. Вместе с его слугами – девочкой-дриадой и духами убитых в замке эльфов – мы отыскали нежить с нужными мне свойствами, обездвижили, и я принялся за эксперименты под чутким наставничеством божества. Изучал, вычленял ответственные за ту или иную способность фрагменты, заменял ими повреждённые ядом и атакой крылатой твари участки духовного тела, затем проверял эффективность на практике. О, Бездна, я и не подозревал, насколько болезненна процедура вживления! Не забыть ощущений, когда засовывал в себя ткани и целые органы, закреплял, сращивая силой воли, а они отторгались из-за недостаточной концентрации на процессе. Мне гарантированно будут сниться в кошмарах операции, которые я проводил над собой. Однажды, не теряя сознания, заменял себе костную ткань. Разрезал ритуальным ножом из куска медного светильника, обнаруженного в руинах, мышцы, аккуратно, раздвинув вены и артерии, в моём случае олицетворяющие энергетические каналы духовного тела, понемногу срезал кость и на её место ставил чужеродную ткань. Постепенно, фрагмент за фрагментом, для лучшего приживления. Приходилось заменять и костный мозг. Тут уж не обходилось без посторонней помощи. Помогала девочка-дриада. При иных обстоятельствах я бы и близко не подпустил бога растений к себе, однако, выбор у меня невелик, а мы с ним в одной лодке. После боль грызла тише, изредка уходя. Я вставал и трясущимися руками брался за следующий фрагмент, чувствуя себя мясником, решившим поиграть в хирурга.

Моему донору тоже было несладко. Пребывая в сознании, он клацал челюстями в попытке дотянуться до кого-нибудь поблизости, шевелил когтями и злобно шипел, испуская слабеющие эманации боли и отчаяния. Умер он с последним использованным осколком кости. Пыль, заменявшая ему головной мозг, растаяла на плоском камне, служившем операционным столом. Хотя, какой, к демонам, операционный. Уместнее назвать его разделочным.

Лотос уверял, что перенимать способности в специальном трансе на порядок сложнее и дольше, из-за чего большинство ловцов отдают предпочтение развитию привязанных к ним питомцев-духов и мало чем отличаются от шаманов, достигших вершин управления лоа и элементалями. Единицам удаётся придать своему внутреннему миру и Темнице образ.

Город-тюрьма достался мне по наследству. Бог растений не уточнил, от кого, но, подозреваю, Карас-Гадор построил аллирский князь. Косвенным тому доказательством служит величественное здание с княжеским символом над чудом сохранившимися железными вратами. В щель между ними не просунуть и лезвия ножа. Створки заперли печатями в глубочайшей древности. На вопрос, из чего созданы печати, Лотос ответил устами дриады, дескать, из крови последнего в Трёхлунье божественного дракона. Кровь удивительным образом окаменела и напоминала ярко-красный янтарь.

Обломки печатей лежали горкой под воротами, оставшиеся две еле висели. Нижняя растрескалась и готовилась вскоре повторить судьбу располагавшихся ниже, чьи следы алыми отметинами горели на потемневшем металле створок. О назначении здания никто не говорил, расспросы натыкались на могильное молчание. Окон строители не предусмотрели. Проникнуть внутрь я подумывал через обвалившуюся крышу, но позднее отказался от затеи. Рядом со зданием сердце сжал ледяными когтями страх, и чем ближе к воротам, тем явственнее ощущалась ужасающая аура чего-то сродни старейшему лоа – неимоверно древнего, могущественного и голодного.

Не надо быть гением, чтобы понять – за воротами тот, кого мне бы хотелось увидеть воочию меньше всего. Я включил здание в список запретных мест и больше не подходил к нему.

Освоение способностей разобранного на детали духа требовало времени, предельной сосредоточенности и безупречного контроля энергетических потоков. Пришлось улучшить боевой транс, потратив недели, а возможно, и месяцы на медитации. Затем настал черёд практики.

Я выслеживал и поглощал без остатка прячущихся в развалинах хищных лоа. Так пополнял запас айгаты. Для выживания под солнцем понадобится огромное количество энергии. Наиболее стойких духов, обладающих полезными свойствами, «выпивал» не полностью, рассчитывая в дальнейшем использовать в качестве свиты. У каждого уважающего себя шамана имеется свора послушных лоа. У меня, вон, теневые духи, но ими я решил не ограничиваться. Против летающих противников они ноль, а вот умеющий хотя бы высоко прыгать воплощённый дух пригодится. Заново укрощая обезумевших от близости Тьмы и голода сущностей, я выпытывал у них имена, привязывая ко мне, вбирал большую часть айгаты и отпускал.

Между охотами медитировал, совершенствуя способности. Яд из ауры вывел на этапе пересадки и замены повреждённых фрагментов, оставалось избавиться от разъедающей плоть гадости, что сделать из Карас-Гадора проблематично. Близился час возвращения во внешний мир.