Царь муравьев

Первой сдалась Лидия Сергеевна, нервы ее истощились до предела, и это оказало ей определенную услугу – в десять вечера она ослабела окончательно, извинилась, ушла в спальню полежать и заснула мертвецким сном. Женя, кажется, переживала меньше всех, была на сто процентов уверена в способности Агрбы выкрутиться из любой ситуации. Посему она попросила разрешения воспользоваться компьютером Дениса, якобы для дальнейшего получения информации, удалилась в его комнату и засела с обычными своими брокерскими делами – за уши не оторвешь. Мы остались вдвоем с Антоном. Я попробовал затеять беседу, но разговор не клеился – капитан Руденко отчаянно не доверял мне, а я берег свое инкогнито и не мог сказать ни слова о себе. В конце концов выход нашелся. В комнате, которую нам отвели для отдыха, стоял книжный шкаф – всего один, но боже, какие же замечательные книги наполняли его! Никакой попсы, сплошь исторические издания. Возможно, Сухарев, когда был учителем, преподавал историю. Я выбрал книгу по истории папства, лег на кровать и погрузился в чтение. Лежать было неудобно, мешали парик и борода, и все же через полчаса я заснул. Ничто не усыпляет так быстро и надежно, как научные книги про Римских Пап – рекомендую тем, кто страдает бессонницей.

Разбудила меня Женя.

– Пойдем, – сказала она. – Они приехали.

Я вскочил на удивление резво, чуть парик не потерял. Поправляя на ходу элементы маскировки, мы поспешили в штабной холл. Сухарева, однако, не застали, он сразу ушел к себе. Ну и слава богу – у Родиона появилась возможность поведать нам новости, не прибегая к конспирации.

Вот что он рассказал:

– Значит, приехали мы на Лермонтова, встали у «Макдональдса». Открыли передние окна, чтоб видно было, кто в салоне. Сидим, ждем. Полчаса ждем, час. По нулям, никто не звонит. Сухарев, понятно, дергается: «Может, они мой мобильный не знают?» Я ему: «Спокойно, Петр Арсеньевич, наше дело – ждать». Еще полчаса прошло, народу вокруг шныряет полно – попробуй, определи, кто за нами наблюдает. Тут подходит один тип, во всем черном – джинсах, рубашке, очках. «Открывай заднюю дверь, – говорит, – посмотрю, чего у вас там». Открываю, смотрит. «Багажник открой». Открыл, показал. «Ладно, поехали». Сухарев: «Зачем куда-то ехать, давайте я вам прямо сейчас свитер отдам». Тот: «Заткнись, чмо! Поехали». Садится, значит, сзади меня. «Давай на Прудниковское шоссе». Еду, куда сказал. Едем долго, больше часа, из города уже выехали. Где-то на шестьдесят пятом километре говорит: «Направо поверни». Ну, съехали прямо в лес, асфальт кончился, грунтовка началась. «Стой, вылазьте оба из машины». Вылезли. «Встать к дереву, спиной ко мне, руки поднять». В руке у него пушка, «Макар» – типа, вооружен парень до зубов и очень опасен. Было желание треснуть его по шее и прихватить с собой, побеседовать по душам. Но, сами понимаете, сейчас это совершенно ни к чему, все дело так можно угробить. Встали, обыскал он нас. «Давайте, что привезли», – говорит. Даем ему пакет с джемпером и пачку денег. Деньги пересчитал прямо при нас, фонариком просветил – не фальшивые ли. Похоже, остался доволен. «Валите», – говорит. «Может, вас подвезти?» – спрашивает Арсентьич. Этот, значит, осклабился: «Чо, непонятки пошли? Говорю вам: валите отсюда в темпе, и на шоссе не останавливайтесь». Ну, мы сели и уехали. Вот и все дела.

– Так он что, до города шестьдесят километров пешком пойдет? – наивно спросил я.

– Ну, щас! Машина его подберет, козе понятно. Там шоссе петлю делает, скорее всего он по грунтовке на другую сторону леса вышел, там метров пятьсот всего.

– И для чего все это затевалось?

– Обнюхал я его, – сообщил Родион. – Вот для чего. Полюбовался на хмыря, насладился его ароматами и получил определенную информацию.

– И какую же?

– Он наркоман. Раскумаренный[13] – не на полную катушку, не до улета, но все же достаточно для кайфа. Он опийный наркоман, но не героинщик – колется самопальной «черняшкой» сорта «Заргун» – знаю я этот запах, ни с чем не спутаю. Зубы у парня коричневые, да и мало что от них осталось – одни пеньки торчат. Знаешь, о чем это говорит, доктор?

– О чем?

– Этот торчок уже минимум полтора года на маке сидит. Кальциевый обмен у них нарушается – вот что характерно.

– И что это значит?

– Да много чего значит. Денис в руках у наркоманов, и очень вероятно, что именно у «Некромантов».

– Если это «Некроманты», почему они не выдвигают требований, как в прошлый раз? Я имею в виду легализацию наркотиков и все такое.

– В прошлый раз они выдвинули лозунги уже после того, как убили мальчишку. Типа, терять уже нечего, почему бы не повеселиться? Сейчас пока молчат, но не факт, что не начнут снова заниматься гадостями. Надеюсь, что не начнут. Бабок мы им немало дали, сейчас они ширнутся по полной дозе и успокоятся.

– Зря мы им дали денег. Уколются и начнут куролесить.

– Не знаешь ты наркоманов, док. Все наоборот: опийные нарки куролесят только тогда, когда дозу ищут, когда ломать их начинает. А когда вмажутся – вялые и заторможенные, по своему счастливые.