Царь Ирод

— Мне не нужно доказывать своей верности Цезарю словами, — произнес Антипатр. — Даже если я буду молчать, мое тело само свидетельствует об этом! Но что меня больше всего поражает, так это наглость Антигона. Он, сын врага Рима, осмеливается предъявлять римлянам претензии и заявлять о своем праве на власть! Но если ему и в самом деле нужна власть, то только для того, чтобы поднять новый мятеж против Рима, который он ненавидит так же, как его брат и отец!

Красота жеста и речи мгновенно была оценена по достоинству: симпатии Цезаря оказались полностью на стороне Антипатра, и он предложил герою выбрать себе тот пост, какой только пожелает.

— Пусть награждающий сам выберет награду! — ответил Антипатр с подлинно латинским или, если угодно, спартанским лаконизмом.

И награда оказалась поистине высока: сохранив за Гирканом сан первосвященника, Цезарь официально назначил Антипатра прокуратором, то есть фактическим правителем Иудеи, разрешил отстроить стены Иерусалима, а также даровал ему и его сыновьям римское гражданство и пожизненно освободил их от уплаты налогов.

«Акт о дарованных им милостях Цезарь велел вырезать на доске и поставить ее в Капитолии в память о его правосудии и заслуге Антипатра», — сообщает Иосиф Флавий (ИВ. Кн. 1. Гл. 10:3. С. 48).

Дождавшись, когда Цезарь покинет Сирию, Антипатр вернулся в Иудею и поспешил немедленно приступить к обязанностям прокуратора.

«Первым его делом, — продолжает Флавий, — было обновление Иерусалимской стены, разрушенной Помпеем. Затем он объехал всю страну с целью утишить волнения. Угрожая, но сохраняя вместе с тем тон доброго советника, он объявил повсюду, что “люди, преданные Гиркану, будут жить счастливо и спокойно, наслаждаясь плодами мира и своим благоприобретенным имуществом; но тот, кто даст себя обольстить несбыточными мечтами преследующих свою личную выгоду мятежников, тот найдет в нем деспота вместо заботливого друга; в Гиркане вместо отца страны — тирана, а в римлянах и Цезаре вместо руководителей страны и друзей — врагов, так как римляне не потерпят унижения того, кого они сами возвысили”…» (ИВ. Кн. 1. Гл. 10:4. С. 48).

Одним из первых указов, изданных Антипатром, был указ о назначении его старшего сына Фазаила (Пецаэля) правителем Иерусалима, а второго сына, Ирода, — правителем (стратегом) Галилеи.

Так в 47 году до н. э. началось восхождение Ирода к вершине власти.

Глава третья. ПРИГОВОРЕННЫЙ К СМЕРТИ

К моменту назначения стратегом Галилеи Ироду исполнилось 25 лет, то есть, по понятиям того времени, он находился в самом расцвете сил.

Долгие годы упорных тренировок и участие в различных спортивных состязаниях сделали его одним из лучших наездников и метателей копья в Иудее. Не вызывает сомнений и то, что Ирод искусно владел мечом, но подлинной его страстью была охота — за этим занятием он проводил большую часть свободного времени. Он без промаха стрелял из лука любую дичь и мог за день охоты забить до сорока различных животных[21].

Упоминание Флавием этой страсти Ирода невольно заставляет вспомнить Библию, ее рассказ о том, что предок идумеев Исав был «человеком искусным в звероловстве, человеком полей» (Быт. 25:27), а также то благословение, которое праотец обоих народов Исаак (Ицхак) дал Исаву после «украденного» Иаковом благословения первенца: «И ты будешь жить мечом твоим, и будешь служить брату твоему; будет же время, когда воспротивишься и свергнешь иго его с выи твоей» (Быт. 27:40).

В лице Ирода мы словно видим исполнение этого пророчества. Потомок Исава, он в итоге воцарился над евреями — потомками Иакова. Так что, если бы автор этой книги был мистиком, он позволил бы себе предположить, что в Ироде не просто текла кровь прирожденного охотника Исава — он был прямым перевоплощением его мятежной души, в которой удивительным образом совмещались самые противоположные, казалось, несовместимые друг с другом качества.

Вдобавок ко всему Ирод, как и Исав, был очень красив, и если ему что-то и мешало в собственной внешности, то только рост. Некоторые исследователи исходя из намеков Флавия и Николая Дамасского утверждают, что Ирод вообще был низкорослым, чуть выше 50 футов (то есть порядка 1,55—1,6 метра). Однако, вероятнее всего, это было не так. Рост Ирода, по всей видимости, достигал 1,65—1,7 метра, то есть среди евреев того времени считался средним или даже чуть выше среднего, однако заметно уступал среднему росту бойцов отборных когорт римских легионов — 1,75 метра. В глазах такого «человека тела», каким был Ирод, малый рост был существенным недостатком. Арье Кашер убежден, что Ирод в душе всегда завидовал всем, кто был выше его ростом, и зависть эта порой переходила в патологическую ненависть.

Незадолго до назначения стратегом Галилеи Ирод женился на некоей жительнице Иерусалима, «простолюдинке», как называет ее Флавий, по имени Дорис. Это вряд ли был брак по любви, так как невесте к дню свадьбы едва исполнилось 13 лет — минимальный возраст, с которого еврейская традиция разрешает выдавать девочек замуж.