Царь-гора

– Куда влечет меня судьба? – задался он вопросом.

Его лошадь не знала ответа и прянула ушами, пренебрежительно отмахнувшись от несъедобной риторики.

– Никуда, – отозвалась Аглая. – Она просто пытается тебя догнать.

– Что, снова самобытная сельская философия? – попытался отшутиться Федор.

– Ну если несамобытная городская не может ответить ни на один вопрос, – парировала Аглая.

Он испустил долгий выдох.

– Догнать, говоришь? И перегнать?

– Твои долги – твоя судьба. Они за тобой, и она с ними. Когда она догоняет – ты видел, что бывает.

– Не понял. Поясни.

– Тот мертвец под кустом.

– Снова не понял, – набычился Федор.

– Оглянись… Вон там, где ельник у ручья.

Он нашел глазами ели, густо облепившие скалистый пригорок. На фоне темной хвойной зелени не сразу, но угадывались бурые очертания знакомой фигуры в плаще с капюшоном. Он быстро отвернулся и в легкой панике спросил:

– Да что ж ей нужно от меня?

– Тебя ведет то, чего она боится. Ей это не нравится.

Федор ударил пятками в бока лошади, гикнул и понесся вперед, навстречу выползающему из ущелья облаку.

Вечером, помешивая в котелке суп, Аглая сказала:

– Завтра дойдем до Сартынги. Оттуда, наверное, уже недалеко.

Федор лежал на спальнике у костра и считал звезды. В горах они были ближе и казались размером с мелкие яблоки. От котелка распространялся деликатесный запах: Аглая не признавала супы-концентраты, которыми запасся Федор, и творила кулинарные изыски из того, что росло под ногами. Находила корешки, травки, кромсала мясистые стебли и листья, добавляла тушенку и заправляла молитвой. На вкус было непривычно, но после первой же порции Федор понял, что никакие французские повара не смогут затмить Аглаино искусство супа-из-ничего.

Вечер был уютный и безмятежный, дым от костра поднимался тонкой белесой жердиной. Федор отвлекся от звезд, будто с намеком подмигивающих, и посмотрел на Аглаю. Она стояла на коленках, склонясь над котелком. На ней были кожаные брюки и короткая куртка мехом наружу, которая напомнила Федору его недавние мысли о теплой, тесной берлоге, где так хорошо тереться бок о бок…

Он неслышно встал и подобрался к ней сзади, опустился на колени, положил руки ей на плечи. Подождал немного, боясь шевельнуться. Ничего не произошло. Его не шарахнуло невидимой дубиной и не ослепило молнией. Аглая отключила свою «боксерскую защиту» и ждала продолжения. Федор едва не потерял рассудок от такого развития событий. Поцеловав ее в волосы на затылке и прижав к себе, он превратился в желание, очень горячее и остро заточенное.

Аглая, извернувшись, влепила ему кулаком по скуле, стремительно отскочила. Федор пошатнулся, схватился за щеку. Желание разочарованно съежилось.

– Что это было? – спросил он ошарашенно.

– Пощечина, – взволнованно ответила она.

– Да? Мне показалось, это был хук справа.

Федор медленно растирал скулу.

– Прости, не рассчитала.

– Но почему?! – возопил он. – Зачем ты сказала вчера, что не будешь возражать против моих действий?

– Я не имела в виду это. Ты мне не муж.

Федор остолбенел.

– Ты… ты что… еще ни с кем?..

Аглая фыркнула и принялась помешивать суп.

– Только дуры торопятся сесть на кол.

– Ну, это же… – Федор пытался подобрать слова, которые были бы удобоваримы для нее. – Это слегка старомодный взгляд на вещи.

– Старые моды всегда возвращаются.

Федор не хотел верить ей и искал способ уличить.

– В таком случае, зачем ты пошла со мной в эти дикие горы? Разве это прилично для порядочной девушки? Одна, с мужчиной, какой кошмар! – Он зло изобразил женское истерическое кудахтанье.

– У меня нет таких подруг, которым нравилось бы обсуждать мою репутацию, – мирно ответила Аглая. – А тетке я сказала, что иду по маршруту с туристами.

Ее спокойствие передалось Федору. Он взял себя в руки и уже без всякого подтекста спросил:

– И все-таки, почему ты здесь?

Этот вопрос застал ее врасплох, или же она сама не знала ответ на него и придумывала на ходу.

– Почему? Потому что эта история не только твоя, но и моя. Там, в девятнадцатом году, осталось что-то недосказанное, незавершенное. И нам – тебе, мне – нужно это досказать, поставить точку… или точку с запятой. А может, восклицательный знак. Да и вся та война была одной большой недосказанностью. Одним на всех многоточием. Не знаю, как ты, а я это просто чувствую. Не могу жить с этой незавершенностью.

– Я тоже, – пробормотал Федор, ощущая себя умственно неполноценным. – Я тоже не люблю недосказанностей… Хотя мы говорим немного о разном.

Потирая горящую скулу, он подумал, что незавершенность в отношениях между мужчиной и женщиной может быть намного невыносимее всего остального. Особенно если прежде, в другой жизни, завершенность подразумевалась в самом начале отношений и не было никаких недомолвок, все происходило легко и необременительно. А здесь не только другая жизнь, но и как будто другой мир. Самым странным было то, что Федор не мог решить, лучше он или хуже, стоит ли научиться понимать его или нет.