Царь Федор. Трилогия

Я сидел на коне и осматривал из-под ладони окрестности, внутренне продолжая кипеть от возмущения. Ну, Густав Адольф, ну, сука, ты у меня за это поплатишься! Ну чего тебе, уроду, не сиделось в своей Швеции? Тебя что — трогал кто? И так уже оттяпал от Польши всю Лифляндию с Курляндией. Чего тебе еще надо-то?

— Государь! — Ко мне рысью подлетел Мишка Скопин-Шуйский, на которого я возложил командование войском, двинувшимся навстречу шведам. Ну не мне же, в самом деле, ими командовать? Какой из меня генерал… — Татары Селим-хана свеев отыскали.

— Где?

— А эвон. — Мишка указал рукой. — Верст за двенадцать отсель. Много. Лагерем стоят.

— Король там?

— Не ясно пока. Но войско большое. Может, и там.

Я глубоко вздохнул и выпустил воздух. Между зубов. Нет, надо успокоиться. Нельзя так заводиться. А то в самый неподходящий момент поддамся эмоциям и точно как-нибудь напортачу. Скажем, влезу и примусь отдавать распоряжения…

К Ладоге мы успели. Густав II Адольф не учел скорости прохождения информации и сбора войск, увеличившейся вследствие создания сети голубиных почтовых станций. Так что Москву и ближайшие губернии удалось исполчить за полторы недели. Ну а Ладогу, к которой также вследствие быстрого получения известия о начале войны успело подойти подкрепление из Новгорода и окрестных земель, а ее воевода — возвести вокруг города дополнительные укрепления, взять с ходу, как те же Корелу и Копорье, шведам не удалось. Но в ее окрестностях они порезвились знатно… И не скажешь, что цивилизованные европейцы. Впрочем, чего это я… это только у наших западноподлежащих интеллигентов Европа, мол, всегда была, есть и будет светочем цивилизации и непременного соблюдения прав человека. А на самом деле они сейчас режут и грабят ничуть не меньше, чем те же крымчаки. Даже еще хлеще. Те просто полон имали да мошну набивали, вырезая народ лишь в рамках этой задачи, а эти уроды-протестанты ведут себя так, будто землю от недочеловеков-православных очищают. Давить, давить гадов! Уф, нет, надо успокоиться… Но перед глазами стояло грубое распятие из растущей во дворе березки и прибитой к ней жерди, на котором повисла уже немолодая русская баба. С распоротым животом. И ее годовалый ребятенок, насаженный на тот кол забора, от которого и была оторвана жердь. Я даже сначала поверить не мог, что оно вот так вот… думал, просто какой-то садист попался. Ну, мол, солдаты, ремесло такое, и времена ноне суровые — так что встречаются… А потом снова нечто подобное увидел. И еще… А уж затем мне отец Исидор все и разъяснил. Мол, для их богословов все, кто не их веры, вроде как и не люди вовсе. А грязь. Вот они, мол, землю от грязи и очищают. А я еще в подтверждение этому вдруг вспомнил рассказ того же Легионера. Ну мы как-то на охоте разговорились, отчего у вроде как отсталых и забитых русских все народы, что они под свою руку взяли, — на месте. Как по описи. Да еще и умножились числом… Нет, сейчас многие сокращаются, но опять же в соответствии с общероссийской тенденцией, вызванной массовым падением рождаемости. А так — жили себе и множились. А вот во вроде как куда более, как считается, цивилизованной и правовой Америке индейцев вытравили почти поголовно. И Легионер выдал. Оказывается, в начале колонизации Америки все конфессии столкнулись с необходимостью определиться по отношению к индейцам. В смысле — считать ли индейцев людьми. Так вот, испанцы, рассмотрев этот вопрос, пришли к выводу, что индейцы все-таки люди. Ну или как минимум могут ими стать, пройдя таинство крещения. А англичане решили, что нет. Индейцы не люди. И потому можно совершенно спокойно освобождать землю от этой «грязи» для расселения настоящих людей. Вот такая вот чисто протестантская этика… А с другой стороны — вполне себе правовой подход, коим лаймы всегда так гордятся. Есть решение, что индейцы — не люди, значит, какие вопросы-то? Права, гуманизм или хотя бы справедливость и милосердие — это ведь только по отношению к людям… А мы-то, идиоты, считаем, что расовую теорию в широкое, так сказать, обращение Гитлер ввел…

И я ведь, когда Легионер это все рассказывал, как-то к себе, ну и вообще к нам, русским, это и не отнес. Индейцы — это ведь где-то там, далеко, на другом континенте… А тут вот оно как оборачивается, значит. Ну что ж, с волками жить — по-волчьи как там оно будет? Так вот потом не забижайтесь…

— Что делать думаешь?

Мишка упрямо набычился.

— Лагерь ставить будем, укрепленный.

— А не навстречу свеям идти? Псков-то в осаде сидит. Отбивать надо.

— Нет. Они сами к нам придут. Им, чтобы Псков поимать, наше войско разгромить надобно. Иначе никакой осады у них не получится. Придется от Пскова уходить. Так что непременно на нас пойдут. А мы покамест приготовимся, позиции обустроим, пушки развернем.

Я согласно кивнул.