Tsar Effect

- Не предупредил. – Холодно констатировал Шах.

- Я не мог! – Пробасил Сашан. – Мы… не могли.

- Мы?

Только сейчас Шах стал замечать, что трупы агентов уложены вряд и наверняка уже обчищены. А из-за машины вышел… человек?

Маскировочный балахон, увешанный имитацией травы и кустарника. Снайперская винтовка в руках и абсолютно закрытый шлем. Его периферийное зрение зафиксировало движение… ещё и ещё. Человеческие фигуры, идентично облачённые и вооружённые. Они позволили себя увидеть.

- Это сварщики. – Как-то обречённо произнес Сашан, обводя взглядом округу. - Мои новые друзья.

- Имперцы? – На самом деле, Шахзод уже всё понял, но приличия должны быть соблюдены.

- Да. – Уже более спокойно ответил Сашан.

- Почему сварщики? – Не найдя, а вернее не желая касаться других тем, он спросил первое, что пришло в голову.

- Я… я так до конца и не понял. – Виновато повёл плечами Сашан. – Поговорили и хватит. Друзья говорят, что у нас есть пятнадцать минут. Собирайтесь, мы уходим в горы. Скоро, здесь будет небезопасно.

Наивный Сашан, если спецподразделения империи уже на планете, то вскоре уже нигде на Анхуре не будет безопасно.

Глава 59

Человечество в целом — слишком стационарная система, ее ничем не проймешь.

Пикник на обочине

Неожиданно, убрав за скобки все бессонные ночи, полные переживаний и самоедства, война высвободила меня из плена рутины. Предо мной разверзся океан свободного времени. Боевыми действиями руководят генеральный штаб и военное министерство, тайные операции курируют спецслужбы, по внешнеполитическим вопросам отдувается Шагаев, который мячиком от пинг-понга скачет по галактике. А я… а что я? Во Второй Империи и так не принято, чтобы цари автобусные остановки открывали и голым торсом верхом на коне светили, а уж в военное время тем более. И даже будучи самым завидным женихом, чего уж стесняться, галактики, в какой-то момент я оказался в гордом одиночестве. Дел, которые нельзя делегировать, сравнительно немного, а близкое окружение либо вне досягаемости, либо само по горло в делах государственной важности. Крайне непривычно, что вновь приходится искать, чем себя занять, чему посвятить. Откровенно говоря, в свете последнего выверта моей жизни я стал не столь категоричен к Николаю II, который любил пострелять по воронам во времена первой империалистической. Но свинья, как говорится, грязь везде найдёт. После небольшого ступора, я решил углубиться в вопросы и проблемы, что постоянно откладывались в связи с внешнеполитическими проблемами и вызовами.

Немало меня волновало и настроение в обществе, ибо война вскрывает и срывает все покровы и иллюзии. Сказать, что все подданные российского императора как один стали монолитным организмом… значит соврать и довольно нагло. Несмотря на, по мнению некоторых, излишнюю «казарменность» социального устройства империи, Россия – одно из немногих государств Земли, сохранивших классическое образование и многие старые принципы. Война это зло. Хоть и свойственное человеческой (и, как вскоре выяснилось, не только человеческой) природе, но зло. В связи с этим, появление противников войны как таковой и противников общего внешнеполитического курса и риторики империи не было неожиданностью или шоком для общества и власти. Кто-то выступает в парламенте, кто-то на пресловутом ТВ, кто-то на иных площадках. Люди разных возрастов, профессий и должностей… и не сказать, что мнение этих граждан не находит поддержки или понимания у части населения. Помогает им и то, что их речи наполнены морализаторством, идеализмом, популизмом, но никак не пораженчеством.

Мне удалось нащупать некий нюанс или даже парадокс в современном менталитете россиян. Российская империя – естественная надстройка общества. Империя – арбитр и ночной сторож социально-экономического пузыря, которые многие называют зоной комфорта. Её естественная задача – поддержание текущего порядка. И что самое интересное, война рассматривается обществом в первую очередь как один из инструментов в руках империи. В связи с ограниченным кругом общения, я не сразу осознал, что у россиян в двадцать втором веке отсутствует какая-либо глубинная рефлексия относительно войны. Ужас от мировых войн, моральные травмы от конфликтов в Афганистане, Чечне и иных, имевших место на постсоветском пространстве, испарились и забылись. Сегодня к ним относятся так, как некогда я или мои современники относились к Наполеоновским войнам, увенчанными Отечественной войной 1812 года. Они стали в первую очередь страницами истории, датами и персоналиями.