Tsar Effect

Восстания кроганов многому научили турианцев. И одним из основных уроков, вынесенных из давнего и кровавого конфликта, была опасность генеральных космических баталий. Причины такого вывода просты – итог сражения, в котором участвуют сотни и тысячи кораблей одномоментно слишком близок к тому, чтобы быть непредсказуемым. Слишком много движущихся деталей, слишком много вероятностей, слишком высока цена ошибок и неминуемых непредвиденных обстоятельств. А в космосе проигранное генеральное сражение уже ставит под риск всю кампанию. Помимо этого, кроганы щедро причинявшие турианским военным новые знания и наносившие ценнейший опыт, отучили их полагаться на численный перевес и зачастую мнимое чувство технологического и тактического превосходства. После окончания войны с кроганами, турианцы стали развивать доктрины универсальных флотских соединений, способных действовать как самостоятельные части, и полностью прекратили создавать огромные флоты. Стоит, правда, признать, что и необходимость в них отпала – начался период, когда галактическое сообщество могло отдохнуть и остыть после крупных конфликтов. Но самое главное на тот момент – были сделаны выводы, в том числе и на доктринальном уровне.

По замыслу турианских военных теоретиков, флот должен действовать стремительно, маневрируя между оперативными базами противника, и наносить точные и сокрушительные удары по ключевым мирам. «Быстрая война» - такое название получила данная концепция. По сути, самостоятельный ответ на похожие военные доктрины азари и саларианцев. Турианцы просто использовали больше тяжёлых кораблей и их соединения были крупнее. К их ужасу, боевые действия между двумя вполне развитыми космическими державами не только начались, а ещё и ведутся совсем не так, как они себе нафантазировали.

И ладно ещё Конфедерация, которая до сего момента вполне успешно и активно применяла тактику действия малыми группами, как против батарианцев так и против пиратов, старательно избегая генеральных и просто крупных сражений, и которая была просто вынуждена зеркально ответить на действия русских. Но сами русские… как они действуют?! Не те корабли, не та тактика, абсолютно неприемлемая для турианцев стратегия. Поставить ракетоносцы в линию? Безумие. Подделки дредноутов? Какая чушь! Чушь и бессмысленная трата средств! Ведь и ворка понятно, что ни один эрзац не будет лучше полноценной боевой единицы. А пассивность флота и вовсе была в глазах турианского командования первой ласточкой грядущего поражения в войне.

Отдельные голоса разума, указующие, что проблемы русского флота имеют объективный характер, и что русские вынуждены вести боевые действия тем, что у них есть, тонут в пучине разглагольствования о величии турианской доктрины.

Тиберий легко признавался самому себе, что армия и флот давно порядочно не воевали и заржавели – неминуемое последствие долгого мира и уверенности в своих силах. Высшее военное командование Иерархии имеет слишком косное и неповоротливое мышление. Это ярко выделяется на фоне среднего офицерского состава, который ещё не так сильно оторвался от «земли», прекрасно соотносит теорию и практику. Конечно, именно эти офицеры будут толкаться своими коллективами вверх на повышения, но распространение опыта и свежих идей этого «костяка» на все вооружённые силы – дело не быстрое (как само по себе, так и из-за уже сложившегося образа мышления высших чинов). Да и опыт имеет свойство устаревать, а новаторы «стареть». Но это вопросы глобальные, а есть «сейчас». И сейчас, слава духам, в этой миссии предостаточно именно таких офицеров, одинаково близких как к теории, так и к практике военного дела. Благодаря этому, полковник уже не в первый раз становится свидетелем живых и яростных научных баталий в кают-компании корабля.

Коллеги, кроме генерала Сципа, понятия не имели о том, на какое ведомство работал Тиберий. Последний этому факту был рад, ибо это изрядно облегчало работу и жизнь. Разумеется, у самого генерала возникали вопросы относительно необходимости участия полковника в этой, по сути, чисто формальной миссии, но он продолжал держать эти вопросы при себе, чему также Тиберий был несказанно рад. Откровенно говоря, он даже не знал, что можно было ответить…

Жизнь полковника Никуса после переговоров на Цитадели с русским царём перевернулась. Он – разведчик с очень приличным стажем, один из лучших аналитиков разведывательного департамента, участник множества тайных миссий и заданий, мотавших его по всему галактическому диску и имевших, как и полагается, весьма специфические свойства и подоплеку. И вот он узнал, что всё это время под его носом была заложена термоядерная боеголовка. В прямом и переносном смысле.