Царь Давид

Эти слова Библии начисто опровергают расхожее утверждение, что сначала израильтяне воспринимали своего Единственного Бога как некое племенное божество, заботящееся исключительно об избранном Им народе и не обращающее внимание на нужды и мольбу других народов. Открытым антитезисом таким суждениям, безусловно, является Книга пророка Ионы, но и в этом ответе Бога на вопрос Давида Он предстает как высшая сила, управляющая человеческой историей и прислушивающаяся ко всем народам. Как видим, молитвы жителей эморейского города Гивона, взывающих о возмездии за кровь своих братьев, убитых царем Саулом вместе со священниками города Нова, были услышаны Богом, и Тот счел их требование справедливым. То, что Давид за тридцать лет царствования так и не удосужился найти средство утешить гивонитян, погасить в их сердцах жажду мести, стало грехом в глазах Бога, и за этот грех пришлось расплачиваться всему еврейскому народу — такова в общих чертах трактовка этих слов Библии раввинистическими авторитетами.

Узнав, в чем причина голода, Давид немедленно вызвал гивонитян и поспешил заявить им, что готов исполнить любую их просьбу, наделить их любым богатством — лишь бы они признали совершенный по отношению к ним грех искупленным и больше не имели бы никаких претензий ни к потомкам Саула, ни к народу Израиля вообще. Однако, пообещав выполнить любую их просьбу, Давид не учел кровожадных нравов эморейцев и всей силы ненависти, которую они питали к Саулу. Выдвинутое гивонитянами условие поразило Давида своей жестокостью, но после данного им слова он уже не мог его не исполнить:

«И сказали ему гивонитяне: не ищем мы ни серебра, ни золота ни от Шаула, ни от дома его, ни человека, чтобы умертвить его, в Исраэле. И сказал он: что вы скажете, то я и сделаю для вас. И сказали они царю: от того человека, который губил нас и замышлял уничтожить нас, чтобы не стало нас нигде в пределах Исраэлевых, пусть будут нам выданы семь человек из потомков его, и мы повесим их пред Господом в Гиве Шаула, избранника Господня. И сказал царь: я выдам» (II Сам. 21:3–6).

И Давид действительно выдает на растерзание гивонитянам семерых потомков Саула. Но при этом, помня о своей клятве Ионафану, разумеется, и не думает отдать им Мемфивосфея и его детей. Вместо этого он выдает гивонитянам двух сыновей Саула от его наложницы Рицпы и «пятерых сыновей Михал и, дочери Шаула, которых та родила Адриэйлу, сыну Барзилая из Мехолы» (II Сам. 21:8). Последняя фраза вновь снова запутывает оставшиеся в прошлом отношения Давида и Мелхолы. Напомним, что ранее Библия говорит, что Саул после бегства Давида объявил Мелхолу вдовой и выдал ее замуж за Фалтия. Более того, комментаторы настаивают, что Фалтий, полюбив Мелхолу всем сердцем, так и не решился до нее дотронуться, понимая незаконность устроенного Саулом брака. Адриэл же назывался в качестве мужа Мирав — старшей дочери Саула. В этом же отрывке он называется мужем Мелхолы. Более того — сообщается, что та прижила от него пятерых детей.

Автору не остается ничего другого, как повторить, что любящие идеализировать библейских героев комментаторы считают, что речь в данном случае идет именно о детях рано скончавшейся Мирав, которых Мелхола усыновила и воспитала. Однако существует и другая точка зрения, по которой речь идет именно о детях Мелхолы, прижитых ею от любовной связи с мужем сестры в тот период, когда Давид скрывался от гнева Саула. В таком случае эти дети были «мамзерами» — незаконнорожденными, — и тогда Давид выдавал их гивонитянам, не испытывая особых угрызений совести.

С выдачей гивонитянам семерых потомков Саула в Библии возникает новый сюжет, который также невольно потрясает воображение — история самопожертвования Рицпы:

«И выдал он их в руки гивонитян, и они повесили их на горе пред Господом. И пали они семеро вместе, а были они умерщвлены в первые дни жатвы, в начале жатвы ячменя. И взяла Рицпа, дочь Айи, дерюгу, и растянула ее себе у той скалы, и была там от начала жатвы до того, как полились на них воды с неба и не допускала до них птиц небесных днем и зверей полевых ночью» (II Сам. 21:9—10).

Талмуд утверждает, что гивонитяне не давали снять повешенных потомков Саула с первого весеннего месяца нисан (время жатвы ячменя) до второго осеннего месяца хешван (в который обычно в земле Израиля начинаются дожди), то есть больше полугода. Все это время Рицпа провела на своей дерюге возле дорогих ей покойников. Она почти ничего не ела и не спала: днем и ночью она отгоняла от трупов воронов, грифов, стервятников и других птиц, привлеченных запахом падали, а также диких зверей, среди которых были не только малорослые ближневосточные шакалы, но и представляющие смертельную опасность для любого человека гиены, леопарды и другие хищники.