Царь Борис, прозваньем Годунов

А потери и у земщины были немалые. Одно то сказать, из трех главнейших воевод двое в Москве погибли. Князь Иван Вельский задохнулся в подвале собственного дома, где он пытался укрыться от шквала огненного. А мужественный князь Михайла Воротынский, никогда ни перед чем не отступавший, даже и перед огнем, пытался пробиться, но был придавлен обломками рухнувшего дома, так и нашли его потом, сильно обгорелого, зажатым между бревнами. Повинуясь воле его последней, слабеющими устами вымолвленной, повезли его на Белозеро в Кириллов монастырь, да так и не сумели довезти живым. Лишь князь Иван Мстиславский вышел невредимым, оказалось, что он не только в воде не тонет, но и в огне не горит.

Сыскался такой же и в опричном войске — князь Василий Темкин-Ростовский, выковыряли его из погреба на Арбате. Но недолго он свету белому радовался, против топора не устоял. Вместе с ним были казнены плененный еще на Оке князь Михаил Черкасский — его на кол посадили, Василия и Ивана Яковлевых-Захарьиных палками забили, а опричного кравчего Федора Салтыкова утопили.

Но на том и остановились. Убедились воочию бояре земские, к чему привела междоусобица, ими неразумно затеянная, убоялись они бед новых, еще более страшных, и положили искать путь к миру и согласию. И хорошо начали! Истинно по-русски, по-православному — с покаяния. Прислал князь Иван Мстиславский царю Ивану в слободу грамоту, в коей во многих грехах своих каялся, а пуще всего в том, что изменил земле Русской, навел с товарищами своими на Русь безбожного крымского хана Девлет-Гирея, отчего христианская кровь многая пролита и христиан многое множество погребению не сподобилось. Ждали, вероятно, от царя Ивана ответного покаяния, но не дозрел он пока до него. Но тронулось уже что-то в душе его после пожара московского, отпустил он посланника земского без унижения и согласился встретиться с боярами на ничейной земле, на полпути между Москвой и Слободой. И приехал он на ту встречу со свитой невеликой, обряженной, как и он сам, не в роскошные одежды, не в ненавистную всем форму опричную, черную, а в скромные кафтаны зеленого бархата, самый цвет которых говорил о мире, а вид — о смирении. Этим он бояр устыдил, поспешили они быстро переодеться в платье серое в знак скорби о бедах, на державу обрушившихся. И еще тем он бояр устыдил, что сам в место назначенное приехал, на слово земщины положившись, а вот вожак земский, князь Симеон, в последнюю минуту от встречи уклонился, подозревая ловушку и не доверяя даже Ивановой грамоте опасной, в коей тот клялся, что никаких козней и лихих дел не допустит. И в третий раз устыдил царь Иван бояр тем, что не развернулся в гневе и не ускакал прочь, а согласился с ними разговаривать против всех обычаев. После препирательств долгих согласился он считать бояр послами от земщины, а князя Ивана Мстиславского — послом чрезвычайным, выслушал из уст его напутствие князя Симеона и принял свиток с письмом его.

И сказал князь Симеон: «Мы назывались неприятелями. Но братья ссорятся и мирятся, будем же отныне друзьями».

И написал князь Симеон: «Не мы жгли и пустошили Русь, а воинство твое опричное. Преисполнилась чаша терпения народного, вся земля Русская поднялась против воинства твоего сатанинского, а что турки и крымчаки с нами были, то это их воля была, они нам, чай, не чужие и тоже о спокойствии в земле нашей болеют. Везде искали мы тебя, и в Серпухове, и в самой Москве, чтобы сразиться в честном бою. Но ты лишь похваляешься величием царским, а в минуту решительную не нашел в себе ни мужества, ни достоинства, чтобы выйти против нас и встать в поле. Укрылся трусливо в Москве, и за грехи твои и срам отвратил Господь взор свой от града сего и допустил, чтобы кознями дьявольскими сгорел он дотла.

Но ты спасся, и видим мы в том знак, что благодать Божия неизменно над головой твоей пребывает. Знай, что не ищем мы ни венца, ни головы твоей. Желаем лишь одного — воссоединения земли Русской под рукою царской. Немногого просим: удали оставшихся нечестивых советников своих, в делах злокозненных замешанных, дай клятву поручную, что будешь править в соответствии с обычаями дедовскими, в совете и согласии с боярами своими, и уничтожим мы вместе удел опричный, утвердим тебя вновь на престоле русском и возвестим тебя, как и раньше, великим князем и царем всея Руси».