Царь Борис и Дмитрий Самозванец

Наблюдатель тонкий и вдумчивый, дьяк Иван Тимофеев очень тонко передал атмосферу, воцарившуюся в Кремле в первые месяцы правления Федора. «Бояре, — писал он, — долго не могли поверить, что царя Ивана нет более в живых. Когда же они поняли, что это не во сне, а действительно случилось, через малое время многие из первых благородных вельмож, чьи пути были сомнительны, помазав благоухающим миром свои седины, с гордостью оделись великолепно и, как молодые, начали поступать по своей воле; как орлы, они с этим обновлением и временной переменой вновь переживали свою юность и, пренебрегая оставшимся после царя сыном Федором, считали, как будто и нет его…» ³⁴.

Власть Б. Я. Бельского пала, и бразды правления сосредоточились в руках людей, долгое время управлявших земщиной. Состав нового правительства всего точнее определил английский посол И. Боус, покинувший Москву в конце мая 1584 г. «Когда я выехал из Москвы, — писал он 12 мая, — Никита Романович и Андрей Щелкалов считали себя царями и потому так и назывались многими людьми, даже многими умнейшими и главнейшими советниками… Сын покойного царя Федор и те советники, которые были достойны управлять, не имеют никакой власти, да и не смеют пытаться властвовать». Позже Боус пояснил, что, говоря о достойных советниках Федора, он имел в виду Годуновых ³⁵.

Облеченный регентскими полномочиями боярин Н. Р. Юрьев пользовался особой популярностью в Москве. Он происходил из старомосковской знати и сделал карьеру, благодаря браку Ивана Грозного с его сестрой Анастасией. Стараниями Юрьева высшие думные чины получили его родственники — Шереметев, Троекуров, Сицкий, Шесту нов. Но Юрьев и его окружение не могли выдержать местнического столкновения с гедиминовичами. Князья Шуйские и Мстиславские невысоко ценили родство Юрьевых с царской семьей по женской линии и считали Юрьевых-Захарьиных временщиками.

Ближайшими помощниками Н. Р. Юрьева были земские дьяки Щелкаловы. Андрей Щелкалов был ярким представителем приказной бюрократии, сформировавшейся при Грозном. Прадед его, как говорили, был конским барышником, а отец смолоду служил попом, а затем сделал карьеру при дворе как дьяк ³⁶. Аристократия не могла простить дьяку его пособничество опричным властям и «дворовому» руководству. Попытка Щелкалова предотвратить падение Б. Я. Бельского еще больше скомпрометировала «канцлера» в глазах аристократов.

Родовая знать не желала оставлять власть в руках Юрьева и Щелкалова. По возвращении из Пскова московский регент И. П. Шуйский стал исподволь готовить их отставку. В Польшу поступили сведения, что самыми влиятельными людьми в Москве были Никита Романович, которому поручались наиболее важные дела, и князь Шуйский, который не желал, чтобы другие пользовались большей властью, чем он, и требовал себе должности Никиты ³⁷.

В результате раскола в опекунском совете земское правительство оказалось в исключительно трудном положении. Парадокс состоял в том, что его руководителям Юрьеву и Щелкалову пришлось опасаться противодействия со стороны не столько бывших «дворовых» чинов, сколько аристократической думы. Положение Н. Р. Юрьева казалось непрочным. Современники не сомневались в его близкой кончине. Он достиг преклонного возраста и тяжело болел. Придворный лекарь Грозного, бежавший в Ливонию, уверял, что Юрьев долго не проживет ³⁸. Болезнь Юрьева выдвинула перед правительством вопрос о его преемнике. В конце концов выбор пал на Бориса Годунова. В произведениях писателей эпохи «смуты» встречаются намеки на «завещательный союз дружбы» Юрьевых и Годуновых. По словам Авраамия Палицына, Борис поклялся «соблюдать» вверенных его попечению детей регента. Составленное в романовском кругу «Сказание о Филарете Романове» повествует, что Борис «исперва любовно присоединился (к детям Н. Р. Юрьева. — Р. С.) и клятву страшну тем сотвори, яко братию и царствию помогателя имети» ³⁹. Поздние авторы придали дружбе Романовых и Годуновых несколько сентиментальный оттенок. На самом деле этот странный союз образовался в силу политической необходимости. Попытки закрепить трон за слабоумным царем привели к острым разногласиям в опекунском совете. Перед лицом ширившейся оппозиции знати и грозных народных движений родственники Федора должны были волей-неволей объединиться.

Начавшееся крушение «двора» едва не увлекло Годуновых в пропасть. В дни восстания народ требовал отставки не только Б. Я. Бельского, но и Б. Ф. Годунова. В конце мая 1584 г. английский посол писал, что Годунов не пользуется авторитетом в Москве ⁴⁰. Однако ко дню коронации Годунов получил чин конюшего ⁴¹. Едва ли можно сомневаться в том, что без поддержки Юрьева, с его неограниченным влиянием на Федора и весом в думе, Борис не смог бы получить высший в думе боярский чин.