Царь без царства

Впрочем, Верховный и впрямь прислушивался – но не к шорохам, а к колдовскому чутью.

Разлитая по саду сила была остатками грубых, детских, но очень мощных чар. Однако не более, чем меркнущим следом. Да и тот сохранился – потому лишь, что силы хватило бы спалить весь дом. Самер думал, он потому и не понимает этой чуждой магии, что она почти выветрилась. Но здесь, в доме, он видел, как переплетены нити… и не узнавал узлы. Чувствовал пульс лишь вчера созданных чар… и не мог их раскусить.

Охранные заклятия? Нет, слишком просто. Иллюзии?

– Крови нет, – Ндафа остановился на пороге покоя и выругался. – Челядь вытерла всю кровь!

– Не думаю, что челядь…

Верховный встал рядом, оглядывая комнату. От стены к стене пол устилал бесценный ковер с цаплями и зарослями тростника. Яркие, не в тон, подушки, сияющая позолотой мебель… Как и все в джамайском Светлом городе, покой кричал о роскоши – но не хорошем вкусе.

К тому же, и сынок вельможи, и его люди не очень заботились о чистоте.

– Клинок тоже вытерли, – напомнил чародей. – Ему ли не знать, что кровь порабощает? Следы убрали сознательно.

– Можно выследить его по вещи. Как мальчишку по ножу.

– Можно… – загадочное плетение чар не давало Первому покоя, так что отвечал он рассеянно. – Но я бы не рассчитывал. Тут… тут что-то неладно. Я не понимаю его магию. Он действует очень просто, как ребенок. С огромной мощью, но просто… и все же я не понимаю!

Ндафа уже начал медленный обход покоев: передвинул пару липких блюд, откинул с постели расшитые и украшенные бахромой покрывала. Приподнял крышку курительницы и принюхался к горке пепла.

– Листья ралха, – прокомментировал он. – Сынок-то баловался курениями. Кто его учил?

– Какой-нибудь беглый маг, – пробормотал Верховный. – Нужно спросить хлыста.

– Чтобы маг дышал дымом? Первый раз слышу.

– И не услышишь, – Самер усмехнулся. – Ставлю золотой, ты и о воинах не слышал. Мы не теряем Дара ни от дыма, ни от вина. Но, стоит начать, и очень скоро тебя уже не назовут ни магом, ни воином, никем…

Бездна, как же сила угодила к такому ничтожеству? Или нужно быть ничтожеством, чтобы тебе ее вручили? Чародей еще раз обвел взглядом комнату. Скривился на шеренгу ваз голубой керамики, в которых пылились давно засохшие цветы.

– Здесь ничего, – отчитался Ндафа. – Разве только вы видите что свое. Чародейское.

– Сейчас посмотрим…

Самер закрыл глаза, отрешаясь от всего, что доступно телесному зрению. Перепутанные, кое-как связанные линии стали ярче, отчетливей – и на сей раз он понял часть. Заклятие маскировки, простенькое, но мощней всего, что он видел за пределами столичной обители. Оно было сильным, но Первый – сильнее, так что через минуту-другую, рассерженный внезапным сопротивлением, он попросту разодрал завесу в клочья.

За нею пряталась обычная дубовая дверь, прикрытая чарами для отвода глаз. А за дверью… боги, пусть это будет то, что они ищут!

Комната оказалась совсем маленькой и лишенной окон – и еще более запущенной, чем предыдущая. Ковер, окованные медью лари, стеллажи для свитков – все давно уже не чистили и не отмывали. Ндафа сразу начал исследовать полки, Первый же подошел к столу. Чернильница. Палочка для письма. Огарок свечи в изящном поставце…

– Мудрый, здесь… – начал говорить островитянин, когда Самер перебил его:

– Нет, это не беглый маг.

– …здесь все на каком-то языке. Что вы говорите?

– Это не беглый маг, – повторил Верховный. – И вообще не маг Круга. Это язык Нагады.

Он поднял со стола лист пергамента, исписанный тонким бисерным почерком. Вот только вместо вязи, здесь каждая буква стояла особняком. Ни заглавных знаков в начале предложений, ни пометок ударений или интонаций… Казалось, лист покрыт рядами бессмысленных значков, каждый походил не то на рисунок, не то на насекомое.

– Напоминает стихи, – пробормотал Ндафа. – Видите? Строки одна под другой.

– Это гимн богу. Владыка, восходящий, как луна… Пришел смотреть… нет, я пришел созерцать твою красоту, – начал разбирать чародей.

– Может, его учил жрец?

– Да нет, не жрец… – Верховный коснулся статуэтки, стоявшей тут же, на столе. Похоже, ею пользовались как прессом для бумаг.

Статуя была выполнена в характерном заморском стиле: небольшая, в поллоктя высотой, свободная естественная поза, небрежно смявшиеся складки ткани… В Царстве никогда такого не умели, маг знал вельмож, что отдали бы за нее баснословные деньги.

– Видишь, это не дева, не юноша-охотник, не воин… это вообще не искусство, а колдовской инструмент, – пояснил Самер, – просто нагади даже их ваяют так, что нам и не снилось.

– Так что это?

– Малый наставник. Это подобие мага, в котором все силы уравновешены, на них натаскивают детей с Даром.

– И он оставил такую улику? – с сомнением протянул воин.

– А почему нет? Во-первых, Зевах Адрата редкостный глупец. А во-вторых, я ничего не чувствую.

Судя по выражению лица, Ндафа ничего не понял, и Верховный пояснил: