Читаем Царь Алексей Михайлович полностью

Алексей Михайлович долго тянул с принятием силовых решений по поводу мятежного монастыря, хотя в окружении Царя настроения по поводу «бунта» были самые непримиримые. Но и царская мера терпения была не беспредельной. На Соловки были направлены две отдельные грамоты соловецким старцам, а также «слугам и служебникам» монастыря с увещеванием покориться. Через несколько дней, 27 декабря 1667 года, был издан царский указ, о начале блокады монастыря за «противство» и непослушание светским и церковным властям. В указе предписывалось: «соловецкого монастыря вотчинные села, и деревни, и соляные и всякие промыслы, и на Москве и в городах дворы со всякими заводами и с запасами, и соль отписать на нас, Великого Государя» [399].

Царь распорядился оккупировать все береговые вотчины монастыря, начав фактически островную изоляцию монастыря. Соловецкий монастырь имел множество скитов и огромное хозяйство, для обслуживания которого привлекались сотни мирян как из числа немногочисленных мирских обитателей Соловецкого архипелага, так и жителей с материка, часть которых и влилась в состав соловецких «возмущенных».

Когда весной 1668 года, по первой навигации, на Соловки прибыл стряпчий Игнатий Волохов с небольшим отрядом стрельцов — около ста человек, то монастырь «заперся», что и стало началом громкого «соловецкого сидения», продолжавшегося восемь лет! Монастырь имел мощную систему оборонительных сооружений и отлаженный механизм сохранения продовольственных припасов, так что мог выдержать долговременную осаду.

Главарями бунта оказались: живший на покое архимандрит Саввино-Сторожевского Звенигородского монастыря Никанор — человек книжный, характера твердого и неуступчивого, казначей Геронтий, келарь Азарий и служка архимандрита Никанора Фаддей (Петров). Тяжело было московскому правительству пустить в ход оружие против священных стен знаменитого монастыря и потому тактически повели осаду, рассчитанную на то, чтобы взять бунтовщиков измором.

Сменялись главнокомандующие, но цель ускользала из рук осаждавших. Первому из командующих Волохову в 1668 году, а затем Иевлеву в 1672 году даны были инструкции: «потеснить», но не делать «приступа» и «не стрелять по ограде». Всего мятежников насчитывалось до 500 человек. Главная их часть не принадлежала к монашествующим: это были бельцы [400], трудники (работники), послушники и различного рода пришлые. Некоторая их часть, как потом выяснилось, состояла из беглых заключенных — «из тюрем утекцы» и «от смертной казни беглецы». Хотя подробных данных и не существует, но можно предположить, что некоторые из «утекцов» принадлежали к воинству Разина, из числа бежавших от царской кары на Соловки. Было хорошо известно, что сам мятежный атаман Разин дважды — в 1652 и 1661 годах — побывал на Соловках на богомолье; ходили слухи, что «славный атаман» собирался туда прибыть снова…

Власти прекрасно были осведомлены о том, что среди соловецких «сидельцев» даже из числа тех, кто не признавал церковные нововведения, многие не хотели воевать с царскими войсками. За что их выгоняли за пределы обители, или заключали под арест и морили голодом. Как признавал потом на следствии бывший уставщик и келарь Соловецкой обители Геронтий (†1674), он «о стрельбе запрещал и в монастыре запираться не велел, и его воры за то держали и тюрьме и мучили», а он «приговор о том написал, что против государевых ратных людей не биться» [401].

Однако настроения мятежников определяли не умеренные, а радикалы, которые уже весной 1669 года пошли на полный разрыв с государством: на Соловках было запрещено молиться за Царя. Это было государственное преступление высшей категории.

В 1674 году на остров прибыл воевода И.А. Мещеринов с отрядом в 700 стрельцов и орудиями. Началась более плотная осада. После подхода в 1675 году новых подкреплений численность отряда Мещеринова возросла до тысячи человек. Перебежчик монах Феоктист указал осаждавшим отверстие в стене, заложенное камнями. Ночью 22 января 1676 года, в сильную метель, он провел отряд стрельцов к этому месту. Они разобрали камни и проникли внутрь монастыря, отворили ворота и впустили туда остальных стрельцов. Защитники монастыря, застигнутые врасплох, сражались мужественно, но не смогли оказать организованное сопротивление. Большинство из них погибло в неравном бою.

Разгром монастыря был полный. Разъяренные осаждающие творили в монастыре насилия, как после взятия чужеземной вражеской крепости, что и отразила старая народная песня [402].

А войска уж наступили,Монастырь уж разорили.Трутников всех полонили,В лед живыми погрузили,Все иконы пороняли,Все сосуды перемяли,Стары книги перервалиИ в огонь все пометали…
Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии