Читаем Царь Алексей Михайлович полностью

Прежде чем отправиться на представление, Царь долго беседовал со своим духовником, который в итоге одобрил намерение «смотреть комедию». Царь руководствовался правилом, которое стало новой русской поговоркой, с которой начиналась его книга о соколиной охоте: «Делу время, а потехе час» [417].

Невиданное дотоле на Руси зрелище очаровало Царя, следившего за ходом пьесы в продолжение почти 10 часов непрерывно; он щедро наградил комедиантов и Грегори, который получил «40 соболей во 100 рублев, да пару в восемь рублев». Спустя некоторое время Грегори и комедианты «Артаксерксова действа» «были у Великого Государя у руки и видели его светлые очи»…

В последние годы жизни Царь увлекся европейской музыкой. 21 октября 1674 года Алексей Михайлович устроил для себя и ближних людей пир, который сопровождался очень необычной потехой: «Играл в арганы немчин, и в сурну [418], и в трубы трубили, и в суренки [419]играли, и по накрам, и по литаврам били ж во все». [420]Самым необычным в этом царском веселье было то, что некий «немчин»(немец) играл на органе, звуки которого в царском тереме никогда не звучали. Орган считался отличительной особенностью католической мессы, а потому инструментом «нечистым», «зазорным» и «позорным». Однако Самодержец всея Руси имел право быть выше распространенного мнения.

Несмотря на любовь к иностранным «диковинам» и «забавам», Царь оставался русским во всем, что касалось духовно-нравственных устоев русского православного миропорядка. Здесь никаких отступлений и послаблений чужестранцам и чужеверию не допускалось до самого конца царствования.

Существует чрезвычайно показательный в этом смысле документ — записки рьяного католика уроженца Курляндии Якова Рейтенфельса — племянника царского лекаря с 1667 года Иоганна фон Розенбурха (1613–1685). Как «верный сын святейшего престола», т. е. римских пап, Рейтенфельс, находившийся в России в 1670–1673 годах, мечтал о торжестве «католического дела»; иными словами — о присоединении России и русских к «истинной Вере», т. е. к Католицизму. Получив личный опыт общения с «московитами», Рейтенфельс составил своего рода «кодекс поведения» католика в России, необходимый для того, чтобы не стать там изгоем и не подвергаться каким-либо преследованиям. Главное — демонстрировать везде и всегда благочестие, без чего завоевать какое-то расположение в Московии невозможно. Основные тезисы этого «кодекса» сводились к следующему.

«Он должен быть итальянцем по происхождению, — лучше пожилым, нежели молодым; богобоязненным; серьезным и, вместе с тем, благодушным, но — что важнее всего — ревностно преданным затеваемому делу. Он должен хорошо знать характер, нравы основные законы и требования московитов. При нем должен состоять товарищем какой-нибудь очень набожный славянин, для того, чтобы ему не пришлось во всем доверяться исключительно только переводчикам. Вся свита его должна состоять из людей благонравных, благочестивых и приветливых. Пусть у него ежедневно, во дворце, в присутствии всех своих, читаются святые молитвы и служатся молебны. Пусть ежедневно, у ворот дворца, раздается милостыня нищим. Пусть, временами, устраиваются беседы с московитами, рассказывается о святой жизни нашего Верховного Первосвященника, о его любви и влиянии на нравы».

Русские чрезвычайно щепетильны во всем, что касалось дел Веры, и имеют развитое чувство самоуважения, а потому «в разговорах с московитами следует всем избегать надменного и презрительного тона. В разговорах ему не должно выказывать желания узнать их тайны и не слишком любопытствовать о делах государственных. Пусть он, по временам, предлагает что-либо, вновь изобретенное, из области зодчества, механики, и математики, до сей поры в Московии еще не виденное или не примененное».

Благочестие, преданность делу, любезность, незлобивость и смирение — вот главные условия поведения для католического агента, желающего инфильтрироваться в русскую среду. Особо Рейтенфельс останавливается на необходимости произвести благоприятное впечатление на Царя; без его расположения никакая — ни агентурная, ни политическая, ни коммерческая деятельность в России невозможна. Здесь тоже существовала своя «азбука поведения».

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии