Цап-царап, или Оборотни для Маши (СИ)

- К чему вопросы? - злюсь, что он заметил. Конечно, Тамара не стесняясь вчера выговаривала мне, что я плохо помыла пол, а у нее гости, ей будет стыдно. И мне тоже должно быть стыдно.

Маша плохая девочка.

Неблагодарная.

- Да так, - его губы трогает слабая улыбка. - Просто на заметку.

Паркуемся у нас во дворе.

Открываю дверь, выхожу, вцепившись в сумку. На языке вертится куча вопросов.

Откуда он. Что ему надо в нашем городе. 

Но я молчу.

Скоро придут гости. 

И я наверняка все узнаю.

Глава 4

- Тамара, шикарный ремонт, - громко охает тетина подруга.

Такая же яркая женщина, как и сама Тамара.

Пальцами она взбивает крашеные в цвет взбесившейся морковки волосы. Они вьются мелкой химией, как шерсть барашка.

Она вертит головой с потолка на стены. Зыркает в сторону дверей и понижает голос:

 - Тома, а мужик ещё шикарней.

Делаю вид, что я глухонемая, расставляю на столе тарелки и кусаю губы, чтобы не улыбаться.

Пришли три подружки.

И все, как одна, не сводят глаз с Саввы.

Он курит на балконе, и уже давно, сквозь стекло видно его крупную фигуру, облокотившуюся на перила.

В комнате болтают:

- Он насовсем к нам переехал? 

- Он хоть не женат? 

- Чем он занимается, Тамара рассказывай. 

Гремлю приборами, сквозь гул слышу, как пищит духовка на кухне и бегу туда.

Выключаю таймер, сдуваю волосы со лба, уф.

Замоталась.

Выгляжу, наверное, замарашкой в простой футболке и мешковатых брюках, когда эти цыпочки разрядились, словно ёлки новогодние.

Подхватываю салат, задеваю тарелку с нарезкой. Она валится со стола, и тонкое блюдце со звоном бьётся.

- Черт, - смотрю на осколки, украшающие копчёные кругляши колбасы, разбросанные по полу. Оставляю салат и ныряю за стол. 

Осторожно собираю разбитое блюдце. На пальце и так пластырь, утренними стараниями Саввы.

Ибо нельзя смотреть на людей так хищно, когда они пытаются завтракать.

- Савва, вы, правда, не останетесь на обед? - звучит из коридора огорченный голос Тамариной подруги. - Но как же, там столько всего наготовлено.

Шаги приближаются, и я уже по ним, как в песне, узнаю, что на кухню вошёл он. А дальше и по голосу:

- Я так понял - у вас девичник. Не хотелось бы мешать. 

- О, вы не мешаете. 

Держу осколок. Приподнимаю скатерть, подглядываю за парочкой. Мне видно лишь ноги - крупные мужские стопы в темных носках и женские в телесных капроновых чулках.

Они стоят у холодильника.

- Все таки, компания женская собралась, - Савва открывает дверцу, достает бутылочку минералки. - Отдыхайте, общайтесь. А я поеду. Осмотрюсь в вашем городке. Погуляю. Видел симпатичный парк.

- А Тамара вам экскурсию ещё не проводила? - женский голос скатывается в интимные нотки, ноги в чулочках по шажку приближаются к мужским. - У нас достаточно достопримечательностей. И разных интересных мест. Я, честно говоря, сама не люблю застолья. И с удовольствием составила бы вам компанию.

Савва молчит.

Я мысленно хмыкаю.

Ну и ну. Хороша подружка. Кадрит чужого мужчину прямо дома у подруги. 

И ведь не стеняется.

- Хм, - слышу, как он усмехается. Не отступает от нее, а она все подходит. Спасибо...- он делает паузу.

- Зоя.

- Спасибо, Зоя, за предложение. Как-нибудь обязательно воспользуюсь, - ровным, скучным голосом оставляет он ее в пролете.

- Зоя! - кричит из зала Тамара. 

- Ой, и правда, там же у меня, - бормочит отвергнутая Зоя. 

Женские ножки семенят вон из кухни.

Жую кусочек колбасы. 

Смотрю на мужские ноги. 

Савва стоит у холодильника. Раздается звук скручиваемой крышки, шипение, бульканье - пьет минералку.

Ем сыр и качаю головой.

Вот это да. Расскажу сегодня Полине. Как Савву прямо из-под носа Тамары пытаются выдернуть. И...

Он вдруг резко перегибается через стол.

Чуть не взвизгиваю, роняю сыр.

Он внимательно оглядывает разбитую тарелку, кусочки нарезки на полу. Вежливо кивает:

- Обедаешь? 

- Нет, - смущённо трясу хвостом, быстро собираю осколки. - Я просто...

- Так хорошо помыла пол. Что решила прямо на нем и есть.

- Нет, - в раздражении сжимаю осколки в руке, поднимаюсь на ноги. - Не угадал.

- Тогда ещё вариант, - он отходит к другому столу, открывает дверцу шкафа, за которой притаилось мусорное ведро. Жестом показывает, мол, иди выкидывай. - Если ты не обедала на полу. Значит, ты опять за мной подглядывала, Маша. Подслушивала.

- Разбилась тарелка, - подхожу, показательно вытряхиваю ее остатки в ведро. 

- Ясно.

- Что тебе ясно? 

- Что ты на меня запала. 

- Да при чем тут это? - вспыхиваю, еле сдерживаюсь, чтобы не повышать голоса. - Не нравишься ты мне. Возомнил о себе. Ты, между прочим, староват для меня.

После моих слов на его лице проскальзывает неуловимая тень. В ореховых глазах вспыхивают недобрые огоньки. Он ставит минералку на стол, за долю секунды к нему возвращается самообладание, снова появляется маска самодовольства.

- Действительно, - соглашается он. - Но с пола все таки больше не кушай, не стоит.

Смотрю ему в спину и кусаю язык.

Зачем я это ляпнула.

Про возраст.

Я ведь так не думаю.

Да, он взрослый, старше меня лет на пятнадцать.

И хотя бы поэтому нельзя с ним так разговаривать. 

- Мэри, где ты ходишь! - кричит Тамара. 

Вздыхаю, забираю салат.

Надеюсь, он не обиделся.

И ничего мне не сделает.