Ц-7

Отворив печную дверцу, подкинул дровишек.

«А если не вдвоем, а всем эгрегором? – подумал отрешенно. – Надо попробовать…»

Прислушиваясь к сбивчивому голоску Альбины и аханью слушательниц, я глядел на огонь, и не заметил, как мою шею оплели гладкие Ритины ручки.

– Здорово, правда? – шепнула она, губами щекоча ухо.

– Здорово. После обеда попробуем все вместе. Так расщепление на сознание и подсознание должно легче пройти…

– Занудка мой! – нежно вымолвила Рита, и чмокнула меня в орган слуха.

Понедельник, 16 января. Ночь

Москва, улица Малая Бронная

…Не кошмар, нет. Просто тяжелый сон, давящий на психику. Игорь Максимович видел себя стоящим на раскаленных камнях, слабо рдеющих под ногами. Отвесные скалы, черные и гладкие, как полированная крышка рояля, замыкали горизонт, вздымаясь к темному беззвездному небу – багровые тучи неслись в вышине, подгоняемые чудовищной силы ветром.

Внезапно тяжелый, отравленный ядовитыми парами воздух всколыхнулся от хтонического, непередаваемо низкого зыка: «Покорись!»

Шатнувшись, Котов взмахнул руками в жесте отражения зла – и проснулся.

Тишина уняла страх. Профырчала за окном ранняя машина, разгоняя фарами застоявшийся мрак. Из гостиной доплывало мерное щелканье маятника.

Глубоко дыша, унимая заполошное сердце, Игорь Максимович глядел в потолок, скрытый ночной чернотой. Тоска разрасталась в душе, раня холодом.

– Всё, как предсказано… – шевельнулись губы, складываясь в жалкую улыбочку.

Он сел и опустил ноги на коврик. Знакомое касание отозвалось внутри эхом успокоения.

«Что уж тут поделаешь…», – понурился Котов.

Застегнув пижаму, он сунул ноги в мягкие войлочные тапки, и спустился в гостиную. Прошелся, касаясь рукою корешков старых книг. Провел кончиками пальцев по скользкой, уже остывшей каминной полке, и прошаркал в кабинет, став печальным и смиренным.

«Первым делом – привести в порядок бумаги, – думал Игорь Максимович, будто вчуже. – Ох, суеты сколько, а беготни…»

Он медленно опустился в кресло, и уставился в окно.

За стеклом – зыбкая тьма, но края крыш уже даются взгляду – на востоке копится предрассветная серизна. Еще совсем немножко сдвинется, подвернется земной шар – и затеплится заря, нежное предвестье утра…

– Некогда тут красотами любоваться! – грубо скомкав лирику, Котов достал пухлую папку, и буркнул: – Делом займись!

Глава 14

Среда, 18 января. Утро

Сейшельские острова, Виктория

«Сторожевой» вышел на рейд первым. Еще два БПК – «Маршал Ворошилов» и «Ташкент» – маячили на горизонте, отходя к острову Санта-Анна, а танкер «Борис Бутома» должен был подойти к вечеру. Он сейчас где-то там, на севере, за пронзительно-синим разливом вод.

Старший матрос Гирин усмехнулся: в этой распахнутой дали, где накаты прибоя мешаются с шелестом пальм, грубые флотские будни кажутся совершенно неуместными. У танкера сейчас заправка – кормят мазутом изголодавшийся ТАВКР «Минск». Американский «Энтерпрайз» уже неделю засылает в пустыни Аравии «Интрудеры» да «Эф-четвертые», напрягая иракских ракетчиков. Вот наши и подселили к ним авианесущего соседа – пускай портит нервы амерам.

А здесь бы бригантине поднять паруса…

БПК взял влево, направляясь к Санта-Анне. Местный президент Франс Альбер Рене, взявший курс на социализм, вдумчиво оглядел карту Республики Сейшельских Островов, и ткнул пальцем в зеленую кляксу острова. Располагайтесь, дескать, товарищи советские моряки, здесь и быть вашей базе!

Ну, база – не база, а для ПМТО[4] место подходящее. Оттуда до Виктории, столицы РСО, хоть и меньше трех миль, а всё равно – фиг что разглядишь. Да и чем там любоваться, в «поселке городского типа»?

Нет, заулыбался Иван, все равно здорово! Дома морозы сейчас, снега навалом, а он тут в синей «тропичке»! Приставив ко лбу ладонь козырьком, старший матрос прищурился – в мутноватой дымке завис крошечный белый лайнер, вылетая из аэропорта Пуант-Ларю. Добралась-таки цивилизация, всю романтику под корень, как траву тяпкой…

Зато вода какая прозрачная! Всё видать, каждую рыбешку – морская живность словно в чистом воздухе парит. Красота!

* * *

Санта-Анна очаровала Гирина – белоснежным коралловым песком, вычурными гранитными скалами, глянцевой зеленью тропического леса. Там даже настоящие баобабы росли! И здоровенные сейшельские пальмы. Орехи дереву под стать – тяжелые, как полпакета цемента. Несъедобные, но до того срамные на вид – даже боцмана в краску вогнали. «Прям, как у девки, – брюзжал он, – ежели салазки загнуть!»

Нагулявшись, Иван заступил на вахту. Отстоял, как положено, а вот передохнуть ему не дали – Кузьмич, старший инженер БЧ-7, собрал всех «эртээсников», а сам серьезный и даже малость торжественный.