Ц 7 (СИ)

— …Мутная волна чудовищной лжи буквально смыла с телеэкранов и страниц западной прессы любые позитивные факты о положении в СССР и странах социалистического содружества, — продолжал ведущий, вздрагивая брыластыми щеками. — Нас обвиняют в агрессии, забывая упомянуть, что СССР снизил военные расходы почти вдвое. Красочно описывают развал плановой экономики и тотальный дефицит, но не приводят красноречивую цифру — за последний год ВВП Советского Союза вырос на одиннадцать с половиной процентов. Ударными темпами идет демонополизация — уже треть отраслевых министерств разукрупнена, тысячи предприятий вышли из-под мелочной опеки государства и переведены на ленинский хозрасчет… — на экране чередой прошли цеха «КамАЗа», «Счетмаша», «Уралвагонзавода». — Социалистическая предприимчивость, социалистическая конкуренция становятся сильнейшими факторами развития. И нетрудно догадаться, что именно усиление СССР, небывалый рост народного богатства стали причиной хорошо организованной кампании очернения нашей страны…

— Да-а… — задумчиво покивал Игорь Максимович, прихлебывая. — Воистину, ничего нового. Всё это уже было… Нас боятся — и не дают расти. Что Крымская война, что Великая Отечественная — это всё попытки Запада ослабить, обессилить Россию, истребив миллионы лучших!

— Вывод, — сказал я спокойно, вертя в пальцах баранку, — нужно Запад опередить. Чтобы не мы их, а они нас догоняли! И самим их ослабить — до разрухи и полного отстоя! Пусть нищают, дерутся за кусок хлеба, пусть черные гоняют белых, а мигранты — коренных!

— Вы, Миша, пришли к верным выводам. Теперь пора принимать меры… — Котов тонко улыбнулся, и качнул чашкой, как бокалом: — Слабый пользуется ситуацией, а сильный создает ее!

Суббота, 10 декабря. День

Псков, улица Профсоюзная

Я, как зашел в Центр, сразу затопил необъятную печь, изукрашенную изразцами до самого потолка. Местные умельцы отлили вычурную дверцу из бронзы — она затворялась с коротким звоном, а не с обычным чугунным скрежетом. Охапка за охапкой, дрова исчезали в топке, исходя дымом — печка гудела негромко и солидно, нагоняя тепло.

Подметя ошметки коры, я разогнулся и довольно, по-хозяйски осмотрелся.

Реставраторы — просто молодцы, палаты не узнать. Своды распускались причудливыми каменными букетами из кряжистых витых колонн, как из вазонов, сплетаясь в перекрестьях на потолке. Ковровые дорожки укутывали холодноватый каменный пол, и даже мебель, тяжеловатую, основательную, выточили в стиле русской готики, а на длинном монастырском столе в рядок стояли позеленевшие от времени подсвечники.

Порой даже мурашки по спине, до того воображение разгуляется. Вот сейчас… Сейчас обернусь, а Олександр корпит за столом, пером чиркая по неотбеленному листу…

Я вздохнул, но долго предаваться «многим печалям» не удалось — дверь отворилась, впуская девичье хихиканье да законцовки веселой болтовни.

«Красота-то какая! — мои губы поплыли в ухмылке. — Лепота!»

Рита, Светланка, Наташка, Альбина, Тимоша… Все тут.

Надбавив голосу величественности, я прогудел, с достоинством кланяясь:

— Исполать вам, красны девицы!

— Гой еси, добер молодец! — еле выговорила моя половинка, и прыснула в ладошку. — Испуга-ал! Я уж думала — всё, Средние века!

— Ой, тепло так! — воскликнула Ефимова, приближая ладони к печному боку. — И смолкой пахнет, как у бабушки в деревне!

Светлана первой скинула пальто мне на руки, и чмокнула в щеку. Со стороны это выглядело легковесно, по-приятельски, но я один ощущал глубину чувств, скрытую за мимолетной лаской.

— Девчонки, раздеваемся!

— Совсем? — игриво засмеялась Зина.

— Не, пол холодный! — отшутился я, принимая «экологичную» шубку из красивой, но негреющей синтетики.

— Мы не зря собрались именно в палатах моего пра-пра-пра…

— Ой, тут так интересно!

— А еще здесь легко думается…

— Да-а! — теперь меня прервала Рита.

— Девочки, — укорила подружек Наташа, — дайте Мише договорить.

Девочки моментально приняли чопорный вид, и уселись за стол, сложили руки, как примерные ученицы.

— Вы сами почувствуете здешнюю… не знаю даже, как сказать… Ауру, что ли? Но это чуть позже… — я вздохнул.

— Ну-ка, ну-ка… — потянула Рита заинтересованно.

— Ой, можно, я! — затрясла рукой Альбина, будто на уроке. — Можно, я! Миша-а… Ты как будто стыдишься…

— Вот же ж, — усмехнулся я, — выучил на свою голову… Да не то, чтобы стыжусь, просто… Знаешь, бывает неприятно, когда представлю себе… Ну, поделился энергией, ладно. Так ведь и ответственностью тоже! А сколько опасностей накликал на ваши красивенькие головки?

— Да ничего с нашими головками не сделается! — отмахнулась Тимоша. — И дурью не майся, ладно?

— Во-во… — ворчливо поддакнула Ивернева. — Бывает, конечно, страшновато, но ведь ты передал нам… ну, как бы невидимое оружие, защитил нас!