Трущобы империй

Через несколько дней состоялось награждение. Единых церемоний, рекомендованных уставом, в армии САСШ нет, за редчайшим исключением. Свои у каждого штата и у каждого полка в этом штате. А чаще – командиры каждый раз импровизировали по-новому.

… за проявленную доблесть бригада кельтского ополчения Нью-Йорка Кельтика награждается похвальной благодарностью армейской воинской части[152], – торжественно вещал Томас Джордж Генри, командующий Камберлендской армией Шермана.

Для Кельтики эта первая коллективная награда, так что эмоции солдат погасить удалось с большим трудом. Награждали и другие части, достаточно щедро.

Кельтика прошла торжественным маршем, смотревшимся достаточно убого, ибо к такой муштре в инженерной бригаде изначально относились как к докуке даже офицеры. Алекс подумал, что опозорятся… ан нет, половина строевых прошла ничуть не лучше.

Пройдя маршем, бригада отпочковала тех, кому предстояли награждения индивидуальные – бумаги пришли заранее. Встали на специально отведённом месте, под флагом «Кельтики» – зелёном полотнище с золотой арфой. В сочетании с оливковой формой[153] кельтов смотрелось недурно.

Настал наконец черёд индивидуальных. Алекс получил Пурпурное сердце[154] и вторую уже Медаль Почёта[155] – первую он получил за модульную узкоколейку – вместо денег. В бумагах, сопровождающих награду, о сём написано несколько туманно, но знатоки армейской бюрократии быстро растолковали тонкости.

Армия САСШ не отказывалась платить за изобретение, но это отодвигалось на потом, причём платить будут только за изделия, изготовленные после войны. И не в армейских мастерских! Он тогда стиснул зубы так, что потом ныли челюсти, но деваться некуда – спасибо ещё, что не выкупили принудительно патент за доллар. Для нужд армии, да во время войны… запросто.

Аналогичную медаль получил Ле Труа, ещё восемь офицеров бригады (включая Рональда О'Брайена) и одиннадцать человек сержантов и капралов. Рядовые обошлись: поскольку боёв бригада не вела (каждодневные перестрелки и обстрел артиллерией почему-то не учитывались), то награждения не за героизм, а за исключительнейшие заслуги. Награждали по сути не военных, а прорабов и мастеров.

Всевозможными медалями попроще наградили вообще всех солдат – Мариэтта считалась, да и являлась, ключом к Атланте, так что награды раздавали щедро.

Награждение вышло долгим и утомительным, генерал решил обставить всё красочно, сведя его воедино со своим назначением в Камберлендскую армию. В общем-то всё правильно, но у Фокадана вновь разболелась нога, а на этой церемонии офицерам предполагалось стоять навытяжку, да ещё и на виду.

– Льда, – выдохнул он, присовокупив матерную конструкцию на нескольких языках, едва скрылся от глаз генералитета среди своих. Его тут же подхватили под руки и под ноги, что оказалось своевременным, нога перестала чувствоваться.

– Зараза! – Только и успел сказать он на русском, чувствуя уплывающее сознание.

Награждение далось попаданцу нелегко – в постели он провалялся неделю, почти не вставая, находясь в полубреду из-за дикого жара. Свою лепту вносила и дикая южная жара, влажная и пыльная. Постоянно в поту, то обложенный льдом и тряпками с уксусом, то укрытый одеялами, сквозь жар он видел мельком озабоченное лицо Фреда и друзей, навещавших его, врача, да денщика. Они сливались воедино, расплывались и несли всякую чушь. В моменты просветления он понимал, что это галлюцинации. Но когда галлюцинации приходили снова, они казались такими естественными…

– … льда, да-да, – сообщил ему врач, склонившийся над койкой. Лицо врача приобрело внезапно черты Фреда и произнесло на русском:

– Лечиться вам надо, батенька.

– Надо, – согласился Алекс и заснул.

Пятнадцатого июля наступил перелом в выздоровлении, попаданец встал. Слабый, покачивающийся едва ли не от дуновения ветра, чувствовал он себя при этом вполне прилично.

Принюхавшись к себе и брезгливо поморщившись, рявкнул:

– Воды сюда! Мыться буду!

– Добби сейчас! – В палатке возникла лопоухая лысая голова слуги Фокадана. Вот же… чудо. Когда месяц назад увидел этого свободного негра, нанимавшегося в войска на нестроевую должность, то был поражён – ну как есть человеческая версия домового эльфа из знаменитого фильма[156]!

Заговорил из любопытства и взял в итоге слугой. Числился Добби по военному ведомству, и как-то очень сложно – вроде как служил в другой части, но постоянно прикомандирован к майору, причём не напрямую, а через два ведомства. К слову, звали его как-то иначе, но голова попаданца отказывалась запоминать настоящее имя слуги, так что тот остался Добби.