Трупоукладчик

— Ууу, е'! — зарычал мой друг, нажимая на акселератор, как на врага, который только и ждет нашего ротозейства. Если не сказать точнее. Чтобы использовать все наши ошибки в своих мелкобуржуазных, корыстных целях во имя процветания капитализма. Во всем мире.

…В гости мы приехали вовремя. Интуиция, повторюсь, и нюх играют в нашей работе не последнюю роль. Нюх на горячий украинский борщ. С красным перчиком. На мясные кулебяки. Со сметаной. На приятное общество.

Баба Лена встретила нас, как сыновей: и хорошо, что проезжали мимо Николаша часто мимо, то картошечки завезет, то капусточки, то морковушки, то бурячка, то ещё чего такого, по хозяйству необходимого. Мой товарищ от таких доверительных слов засмущался необыкновенно, покрылся нездоровым свекольным (бурячным) цветом, засуетился, мол, Елена Максимовна, это я так, выказываю вам почтение и уважение как женщине, со всех сторон положительной. В этот напряженный для меня и Панина момент появилась прекрасная Лада в домашнем халатике и по-домашнему чмокнула одного из нас. Нетрудно догадаться, кого? Боец спецназначения от такой ласки окончательно потерялся, пытаясь провалиться сквозь землю. Это у него не получилось. Я хотел рассмеяться, да смех, как кость, застрял в моем горле. Выражаюсь банально, но точно. Потому что появилась Маргарита. В джинсовой журналистской униформе. Нет, она никого не чмокала в щечку, а лишь проговорила радостно:

— О ребята! Мы вас заждались.

И тут я наконец все понял — я пал жертвой заговора. Меня, как лоха, заманили в западню. На запах борща и кулебяк. И кто? Боевой товарищ, которому я верил, как самому себе. Теперь пришла моя очередь делать попытку провалиться сквозь паркетные половицы. Попытка оказалась неудачной. Я топтался в коридоре, как конь в стойле, пока не был приглашен к овсу. В смысле, к столу. К борщу. И кулебякам. Со сметаной.

Ну, Панин, ну, сукин ты сын, сопел я, бросая выразительные взгляды в сторону товарища, изображающего из себя Святые ворота в Иерусалиме. Так друзья не поступают, интригуя на стороне прекрасного пола. Нетрудно было догадаться, что интрижка исходила от Марго. Видимо, ей не терпелось изучить загадочный человеческий материал в моем обличье. Чтобы потом опубликовать заметку. В студенческой стенгазете. Под названием: «Боец невидимого фронта. Таким я его знаю».

Делать, однако, нечего — надо было жить. Тем более свежий борщ с плавающими островами говядины призывал к срочному употреблению себя. Все проблемы промозглого дня тут же были забыты, и мы с Паниным замахали ложками, как сталевары лопатами. У старорежимной домны.

Признаюсь, за такой роскошный обед да в таком приятном обществе я решил не гневаться на товарища. Разве может устоять гвардеец против девичьих чар? Хотя вопросы у меня оставались. К чересчур хозяйственному хлопчику. Судя по взглядам, смешкам, недомолвкам, между ним и гарной дивчиной Ладой имелся, как говорят в Одессе, большой интерес. Любовь? Хм?

Между прочим, Маргарита тоже проявляла к моей персоне повышенное внимание. Правда, выражалось это в элементарной помощи за столом — долила борща, поставила блюдце с винегретом, разрезала кулебяку и лакомый кусочек — мне, полив его предварительно сметанкой. Наверное, она просто была воспитанной девочкой, Рита. Не знаю, не знаю.

Заканчивая обед, мы как-то незаметно перешли на обсуждение погоды, международных новостей и светских сплетен. Затем разговор плавно перелился в русло театральных течений. Модных и скандальных. Я насторожился — всю жизнь мечтал посетить театр. Именно тот самый, который любит навещать, как утверждает его мама, рафинированный мальчик Рафаэль. Я вытащил фотографию «маргаритки» и продемонстрировал её девочкам, поинтересовавшись, какое заведение Мельпомены может привлечь внимание подобных цветиков? Лада прыснула в кулачок, а Рита ответила, что, по её мнению, существует несколько местечек для подобных театролюбов. Главный театр для таких зрителей — театр режиссера Романюка.

— Как? — не понял я. — Какого режиссера?

— Это такая фамилия, — ответила девушка. — Разве не слышали? Самый скандальный режиссер.

— И чем же он знаменит?

— Всем, — отмахнулась Полина. — Это все надо видеть. Богема без ума. От его постановок. И мальчиков.

— Мальчиков?

— У него почти все женские роли исполняют юноши, — объяснили мне, мужлану. — Кстати, если есть желание, можно посетить храм «голубого» искусства. Всем желающим.

— Кроме Ники, — испугался Панин. — Она ещё маленькая.

Девочки подняли современного отшельника на смех — он отстал от кипучей развлекательной индустрии; сейчас с пеленок бегают на танцевальные тусовки и театрально-модные премьеры.