Труп на балетной сцене

После каждой серии движений Рут спрашивала: «Всем ясно?» — и оборачивалась к Лили и Кирстен, которые сначала наблюдали, а затем стали пытаться воспроизводить то, что делала она. Харт Хейден встал и занял место vis-a-vis Лили. А Кирстен расположилась соответственно напротив Антона. Хейден, немного поразмыслив, не стал пригибаться, а изогнулся вбок, словно прячась за рамой французского окна. И хотя его лицо не выражало больше ничего, кроме сосредоточенности профессионала, возбуждение подсматривающего человека сквозило в каждом движении руки или ноги.

В нескольких ярдах от них Электра Андреадес и кудрявая жилистая Мери Кристи тоже повторяли, хотя и не так уверенно, урок Рут и Патрика. Джульет не могла представить, как танцовщикам удается запомнить переливающиеся друг в друга движения, но они их воспроизводили. Видимо, сказывалась тренировка, как у актеров, которые способны моментально схватывать импровизацию режиссера.

Пока Рут продолжала работать, снова и снова возвращаясь к началу двадцать четвертого такта, Джульет обратила внимание на единственного в репетиционной человека, который остался сидеть на стуле. Это была пожилая, одетая во все черное, худощавая дама. Черное трико, броская черная юбка на бедрах. Она держалась очень прямо. То, что эта женщина некогда была балериной, было ясно не только из ее одежды и осанки — об этом свидетельствовали забранные в пучок длинные, хотя теперь уже седые волосы. На ее коленях покоился планшет с зажимом, правой рукой она держала карандаш, красивые темные глаза сосредоточенно наблюдали за тем, что делала Рут. Время от времени она отводила от хореографа властный взгляд и делала пометки на листе бумаги. Впоследствии Патрик представил ее: Викторин Вэлланкур танцевала в парижской Гранд-опера. Уже много лет мадемуазель Вэлланкур состояла главным балетмейстером в студии Янча и присматривала за теми, кто работал с танцовщиками. Лили Бедиант была ее личной протеже. Патрик добавил, что Викторин следит, чтобы энергичные движения, которых требовала от своих подчиненных Рут, не перегружали связочный аппарат и не причинили травмы ее уже зрелой воспитаннице и, естественно, другим артистам. По замыслу Рут все выступали в балетках, что не совсем соответствовало характерному стилю танца.

Наконец творческая активность Рут пошла на спад, она оставила Патрика и принялась отрабатывать движения с Кирстен и Лили. В этот момент Викторин поднялась. Поскольку Джульет все еще смотрела на нее, она успела заметить, насколько медленно двигалась женщина и как она поджимала губы — либо от боли, либо от напряжения. Тем не менее мадемуазель Вэлланкур уверенно подошла к Патрику, который, присев на корточки, сделал пометку в своем блокноте и уже снова наблюдал за Рут. Викторин многозначительно подняла бровь. Патрик быстро обернулся, посмотрел на висящие над дверью часы и почтительно кашлянул. Рут не обратила внимания. Патрик еще подождал, затем встал, приблизился и тронул ее за руку.

Рут сердито вскинула голову, и Патрик снова кивнул в сторону часов. Ее выражение изменилось. Позднее Джульет узнала, что профсоюз назначил обязательный перерыв, время которого как раз подошло. Нахмурившись, хореограф распустила танцовщиков на пятнадцать минут. Воспользовавшись паузой, артисты расслабились, потянулись. Одни начали сплетничать, другие прохаживались по невероятно душному залу, кто-то вышел, кто-то достал из рюкзачков бутылочки «Эвиан», кто-то отломил кусочек от крохотной морковки. Большинство, как показалось Джульет, начали сморкаться: балерины — скромно, мужчины — энергично, и она отметила про себя: не забыть забежать в аптеку купить что-нибудь противогриппозное. Судя по тому, что все здесь ходили, уткнувшись в платочки носами, это место представляло собой настоящий рассадник бацилл. Кроме того, танцоры постоянно касались друг друга. И не только во время танца (что им, естественно, полагалось), но и в остальное время — прохаживаясь, переговариваясь, здороваясь и прощаясь. Здесь был правилом любой контакт плоти: поцелуи, поглаживания, массаж, тычки и щипки. Джульет ужасно не хотелось заразиться, и она инстинктивно скрестила на груди руки и засунула кисти под мышки.