Труды Отечества. Часть 2

 - Господин капитан! Ваш рапорт от вчерашнего дня о ликвидации Мухаким Али не совсем соответствует действительности! –  обратился к Тухачевскому Барабанов, едва только офицер прибыл к начштабу по его вызову. – Потери среди мирного населения составляют восемнадцать человек, которые совершенно не подпадают под понятие несколько человек, как вы изволили упомянуть в рапорте. Кроме этого в результате ваших действий нанесен значительный урон частному имуществу граждан. И об этом я узнаю не от вас, а от делегации жителей. Как это прикажите понимать?!

  Полковник требовательно наклонил покрасневшее от волнения лицо, уперевшись тяжелым взглядом в собеседника. Тухачевский очень сильно раздражал Барабанова своим «зазнайством гвардейского офицера», так начштаб обозначал для себя поведение капитана. Он уже заранее знал, что вначале тот сдержано, улыбнется, а затем станет отвечать ему, так словно он читает академическую лекцию.   

 - Смею напомнить вам  господин полковник, что здесь идет хоть не совсем полноценная, но всё- таки война. И наша главная цель является уничтожение бандитов, где бы они ни были.

 - Спасибо господин капитан за разъяснение мне нашей цели, но я хочу знать, почему вы занизили цифры потерь среди местных жителей!? – прервал плавную речь Тухачевского начштаб, продолжая сверлить взглядом экс-гвардейца. 

 - Потому, господин полковник, что главной целью нашей операции была поимка знаменитого разбойника. За что я и мои казаки были удостоены благодарности со стороны генерала. Для меня важнее уничтожение бандита, а то, что при этом пострадало мирное население, так это не столь важно. Я повторяю, идет война, и эти люди пострадали не от моей глупой прихоти, а из-за действий бандитов. А оттого, что при этом погибли посторонние люди, Кульджа, по-моему, не сильно пострадала. Каждый день на улицах города гибнет, куда больше людей, вам это хорошо известно. И то, от чего они погибли, от наших пуль, от пуль Мухакима Али или ещё какого-то там Юсуфбека, какая по большому счету разница – спокойно произнес Тухачевский.               

 - Неужели вы не понимаете, что этим вы только озлобляете уйгуров по отношению к нам. И что родственники или близкие этих пострадавших уже никогда не простят нам их гибели и очень может статься, в скором времени сами окажутся в рядах бандитов? Зачем сеять своими руками семена будущей бури.

 - Извините, Василий Федорович, но сейчас вы говорите не как военный, а как политик, который в первую очередь думает не о выполнении боевого приказа, а о банальной выгоде  – парировал капитан.

 - Зачем нужно было поджигать дом, неужели нечего нельзя было предпринять другого!? Вы же прекрасно видели, какая их там была скученность, и нам  ещё очень повезло, что не разгорелся большой пожар – не унимался начштаб.

 - По-вашему, я должен был терпеливо ждать, когда у противника закончатся патроны или гнать своих солдат под пули бандитов? Отдав приказ о поджоге дома, я тем самым сохранил жизни своим солдатам, а изобретать что-то особенное против бандитов я не намерен. Будь мы на их месте, они поступили бы с нами точно так же.

 - В том, что вы не собираетесь вообще что-либо изобретать прекрасно видно из всех ваших прежних действий, господин капитан. До вчерашнего дня вы четырежды проводили акции по уничтожению разбойников и везде один и тот же почерк. Ваша шаблонная деятельность британского офицера к туземцам, нам слишком дорого обходиться. После каждой вашей операции гибнут мирные люди, что осложняет и без того напряженную обстановку в Кульдже. Местные люди пока видят в нас тех, кто сможет, наведет порядок в Синьцзяне, но боюсь, что скоро они станут стрелять нам в спину.   

  Долгая тирада начштаба не произвели на капитана никакого впечатления, оставаясь невозмутимым, он холодно парировал упрек Барабанова.

 - Боюсь, что вы переоцениваете силы местных жителей Василий Федорович. Здесь на Востоке издревле признавали только силу и ничего кроме неё. Тот, кто сильнее, тот и прав, так было со времен Чингиза и Тимура, и не нам менять этот вековой уклад.

 - Браво. Вы хорошо изучили местные обычаи, господин капитан. Но хочу напомнить вам слова вашего кумира Наполеона Бонапарта. Он говорил, что штык великолепен в разрешении любых споров, но у него только один недостаток. На нем нельзя сидеть. Поэтому мало одержать победу, надо еще заключить мир. 

  Уязвленный Тухачевский собирался ответить своему оппоненту, но в это время дверь раскрылась, и в кабинет вошел генерал Анненков. 

 - В чем дело, господа? Ваши возмущенные голоса хорошо слышны в коридоре – поинтересовался командующий.   

 - Василий Федорович не согласен с моими действиями по ликвидации банды Мухаким Али, господин генерал – быстро перешел в наступление Тухачевский. В душе капитан очень надеялся, что Анненков по своему обычаю заступиться за него, но на этот раз, все оказалось несколько иначе. 

  Генерал вопросительно посмотрел на Барабанова, у которого от возмущения дернулся уголок рта, но он сдержался.