Трудный путь к диалогу

[41] Р. Бультмана заботит "устарелость" библейского представления о трехэтажной Вселенной. "Невозможно, - пишет он, - пользоваться электричеством, радио и прибегать к современным медицинским и хирургическим открытиям, а в то же время верить в новозаветную вселенную духов и чудес" (R. Bultmann. Kerygma and Myth. New York, 1961, р. 5.). Бердяева же волнует совершенно иной аспект демифологизации. Он считает, что миф как таковой неотделим от религии, является ее естественным символическим языком. Проблема же сводится к преодолению "объективации" мифа, когда его начинают воспринимать как полностью адекватное описание реальности, когда он насыщается социоморфными элементами (насилие, жестокость, подчинение и т. д.). "На Бога не переносимы понятия, выработанные для мира феноменального и к нему лишь приложимые" (Бердяев Н. Экзистенциальная диалектика божественного и человеческого. Париж, 1952, с. 19). Этой теме посвящена специальная работа Бердяева "Истина и откровение", которая издана пока лишь во французском переводе (Париж, 1954).

[42] Бердяев Н. Наука о религии и христианская апологетика. с. 57.

[43] В дальнейшем эта книга цитируется по изд.: Ch. Dawson. Progress and Religion. New York, 1960. Кроме краткого очерка в кн. Хюбшера "Мыслители нашего времени" (м., 1962), на русском языке литературы о Доусоне нет. Не переводились и его труды. Поэтому приводим краткие сведения о нем. Доусон родился н Хэйкесле в семье военного. Учился в Оксфорде. В 1914 г. стал католиком. Был лектором и профессором в ун-тах Эксетера, Ливерпуля, Эдинбурга и Гарварда. Являлся одним из пионеров экуменического движения. Главные труды: The Age of the Gods, 1928; Making of Europe, 1932; Religion and the Modern state, 1935; Christian Freedom, 1943; Religion and Culture, 1948; Understanding of Europe, 1952; The Revolt of Asia, 1957.

[44] Ch. Dawson. Religion and Culture, p. 217.

[45] Ch. Dawson. Progress and Religion, p. 66.

[46] Там же, с. 99

[47] Ch. Dawson. Progress and Religion, p. 76.

[48] Доусон не употреблял этого термина, здесь он использован для удобства.

[49] Ch. Dawson. Progress and Religion, p. 125.

[50] Ch. Dawson. Progress and Religion, p. 128.

[51] Там же, с. 194. Доусон намекает на возможность второй мировой войны, наступление которой он неоднократно предсказывал.

[52] Ch. Dawson. Progress and Religion, р. 194.

[53] См.: Богословские Труды. Изд. Московской Патриархии. М., 1977, сб. 17, с. 85.

[54] Бердяев Н. Философия свободного духа, ч. I, с. 136.

ПОБОРНИКИ ЧЕЛОВЕЧНОСТИ

К 500-летию открытия Америки

О таких людях часто любят говорить, что они "опередили свою эпоху". Но, пожалуй, и наше неблагополучное время едва ли может похвалиться, что по-настоящему доросло до них.

Когда сегодня, в связи с 500-летним юбилеем открытия Америки, мы вспоминаем о подвиге епископа Лас Касаса (1474-1566), мы не просто ворошим ветхие анналы истории, а оказываемся лицом к лицу с носителем идеалов, которые вряд ли когда-нибудь потеряют актуальность.

Почти полвека своей на редкость долгой жизни посвятил этот испанец самоотверженной борьбе за свободу и права коренных жителей Нового Света народов иной расы, чуждой ему культуры и в значительном большинстве еще язычников.

Современник Колумба и завоевателей-конкистадоров, он не раз пересекал Атлантику, много путешествовал по диким и опасным краям, проповедовал Евангелие индейцам, изобличал зверства Конкисты, терпел гонения и клевету... и писал. Писал много и страстно. И его слово, как верно заметил Стефан Цвейг, "спасло миллионы замученных, истерзанных пыткой людей".

В завещании, составленном в 1565 году, Лас Касас, подобно библейскому пророку, предрекал неизбежность исторического возмездия, которое ждет его родину за ее вину перед народами Америки. И его пророчество оправдалось...

Одним словом, если садизм конкистадоров стал позором страны, считавшей себя христианской, то Лас Касас стал ее славой.

Он показал всему миру, что есть другая Испания, которая сумела не забыть евангельских заветов.

В самой же стране, открытой для Европы Колумбом, идеи и принципы Лас Касаса сыграли неоценимую созидательную роль. Во многом благодаря его идеям и смог возникнуть этот удивительный и многоликий мир, который теперь называют Латинской Америкой.

Если бы прибытие трех знаменитых каравелл повлекло за собой лишь рабство, резню и геноцид, ни о каком "взаимодействии культур" не могло быть и речи. Именно борцы, подобные Лас Касасу, относившиеся к индейцам с состраданием, уважением и любовью, создали фундамент для дальнейшего культурного синтеза, который все еще продолжается в Центральной и Южной Америке.

На одной из площадей Мехико испанская церковь XVII века стоит рядом с современными зданиями и древней кладкой пирамиды ацтеков. Это соседство признано символичным. И в самом деле, оно напоминает о том, что в основе латиноамериканского духа лежат три элемента: цивилизация доколумбовой эпохи, испано-португальский католицизм и жажда обновления форм жизни.