Трудно отпустить

– Не смей лишать этого Джона. – Когда она не отвечает, я продолжаю: – Бригада медиков прибудет в девять, чтобы осмотреть его и подготовить к безопасной транспортировке. – Это больше, чем нужно, но я знаю, что если сделаю это, мама не сможет отказаться. – В кассе для вас отложили три билета.

Но, когда я отключаюсь и бросаю телефон на кровать, мне понятно – появления отца ждать не стоит.

Глава 66. Деккер

– Прости. Я только вошла. Не хотела подслушивать.

Хантер поворачивается ко мне, стоящей в дверях его спальни, и на его лице появляется вполне оправданная печаль, которая причиняет мне боль.

– Это обычное дело, – бормочет он, а после переплетает пальцы на затылке и громко выдыхает: – Не волнуйся об этом.

– Но я волнуюсь.

– Я уже привык к такому, – качает он головой и выдавливает улыбку, за которой, я знаю, пытается скрыть боль. – Мы все еще собираемся заказать что-нибудь поесть?

– Если хочешь. – Хлопаю по заднему карману, в котором, как я думала, лежит телефон.

– Воспользуйся моим, – предлагает Хантер, указывая на кровать.

Когда я снимаю блокировку, мне требуется некоторое время, чтобы поверить в то, что я вижу. В верхней части экрана написано «Отец», но сообщения просто не могли быть от его отца.

На неподвижном экране перед моими глазами слово за словом изливается негатив. Злобный комментарий за комментарием.

– Декк? Что такое? – спрашивает Хантер, но я испытываю такое отвращение к увиденному, что только смотрю на него и протягиваю телефон.

– Я не хотела. Вкладка была открыта, – бормочу я. – Какого черта?

Со вздохом смирения и поражения он берет телефон и бросает его туда, откуда я его и взяла.

– Для моего отца я никогда не буду достаточно хорош, – только и говорит Хантер. Его слова наполнены болью и разрывают мне сердце.

– Ты же играешь в НХЛ, Хантер. Ты капитан, который установил несколько рекордов, и…

– И я не Джон.

Мы встречаемся взглядами, через которые обмениваемся многим. Эмоциями, которые, я думаю, он боится продемонстрировать во всеуслышание.

– Так происходит после каждой игры?

Он кивает:

– Мне плевать. Они меня не задевают.

Должно быть, это самая большая ложь, которую я когда-либо слышала: как он может играть на пике своих возможностей, а отец, человек, чьего одобрения он, скорее всего, ищет, не поддерживать этого?

– Ты никогда ему не отвечаешь. От тебя ни одного сообщения. По крайней мере, в той части переписки, что я видела.

– Однажды я ответил. Это не принесло мне удовлетворения, на которое я рассчитывал, так что я перестал.

Ненавижу это. Ненавижу, что это происходит ночью перед его отъездом на первый матч финала. Ненавижу, что такое вообще происходит в его жизни, потому что Хантер заслуживает лучшего… намного лучшего.

– Почему ты не заблокируешь его? – спрашиваю я, хотя знаю, что все гораздо сложнее. Через родителей он узнает новости о Джоне. Если разорвет с ними связь, то лишится половины себя. Это, мягко говоря, сложно, но еще тяжелее слушать, каким твердым тоном он говорит об этом, когда сообщения отца разрушают его изнутри.

– Ты бы не поняла, – усмехается Хантер.

– Давай проверим.

Хоть Хантер и качает головой, я знаю, что он расскажет мне.

– Если часто делаешь что-то, это может стать привычкой.

– Ага, – отзываюсь я, но не догадываюсь, как это может вылиться во что-то полезное для него.

– Его сообщения стали для меня чем-то подобным. После того как матч закончен, я захожу в раздевалку и проверяю сообщения, а уже потом занимаюсь всем остальным.

– Но его комментарии жестоки. Прошлым вечером ты участвовал в невероятной игре, а он написал такое? – повышаю я голос, когда осознаю, как за это время могло пострадать ментальное здоровье Хантера. – У меня от одной мысли об этом кровь в венах закипает.

– Но он смотрит. – Что-то в том, как Хантер произносит это, не позволяет следующему моему комментарию сорваться с языка. Печаль, смешанная с решимостью, но в то же время и нечто большее. – Это ненормально, запутано и имеет смысл только для меня одного, но по крайней мере, эти сообщения показывают, что он следит за мной. Да, это мелочь. – Голос Хантера обрывается, и он делает паузу, во время которой еще одна часть меня умирает. – Но она показывает мне, что он все еще смотрит.

Всего лишь маленький кусочек.

Вот и все, что Хантер хочет от своего отца. Кусочек любви, похвалы, внимания… хоть что-то от того, кто все еще зациклен на жизни, которая никогда не станет прежней.

Ненавижу видеть его таким. Ненавижу, что он согласен получать намного меньше того, чего действительно достоин.

Я затягиваю волосы в хвост и стараюсь проследить за логикой Хантера, но, господи, насколько же это неправильно.