Трудно не быть богом (СИ)

Теперь для него лично Полотно было не более чем тряпкой для пыли, или для мытья полов. Своё назначение в его судьбе оно уже выполнило и фактически было абсолютно бесполезно. С его помощью он смог найти Первородных, с которыми и пошёл на сделку о своей смерти и жизни брата.

Сейчас же, не имея ни своих божественных сил, с помощью которых он в прошлый раз оказался в Вечных Чертогах, ни хоть какого-то весомого аргумента для очередной сделки, он был беспомощен.

Вся его надежда сосредоточилась в руках молодого репортёра. Ну, и директора «Щ.И.Т.а», разумеется. Если перстень и правда существует и хоть что-то из себя представляет, ему, Локи, придётся вложить максимум сил, чтобы перехитрить старого лиса Бродди.

Как ни крути, а для человека Бродди был проницателен и хитёр, наделен мощнейшими амбициями, которые и двигали его вперёд. Жажда наживы и власти для человека в нём были столь велики, что сравнимы разве что с его собственными амбициями в молодости. Наверное, осознание именно этого в некоторой мере вызывало в самом Локи отвращение. Ведь кого больше всех мы недолюбливаем? Свое отражение в зеркале. А Бродди был его почти точной копией. Двух Локи вселенная не выдержит и обязательно уничтожит одного. Так или иначе.

Сделки… сделки… бесконечная череда уловок, сделок, мелких компромиссов… Он так привык иметь желаемое любой ценой, что почти забыл что такое просто получать. Череда обманных схем, цепочки комбинаций… В его голове схемы сплетались в сложные клубки и красивые узоры, понятные ему одному.

Если бы люди только догадывались, кто на самом деле подарил им шахматы, они бы сильно удивились. Локи обожал эту игру. Раньше, во дворце Асгарда, он мог проводить над доской часы, придумывая новые и новые комбинации, и приводя в бешенство Всеотца, пока Тор упорно тренировал ратное мастерство на арене. Когда же он наконец закончил с игрой, она стала одним из любимейших времяпровождений во дворце даже у Одина. Ни Один, ни Фригга не отказывали себе в удовольствии посидеть над доской с искусно вырезанными их названным сыном фигурками. Тор же, раздосадованный свалившимся на брата вниманием, в тот год совершил свой первый ратный подвиг. Ох уж это их вечное соперничество. Ум против силы. Хитрость против отваги. Изобретательность против прямолинейности.

Только проведя тысячелетия в Вечных Чертогах Первородных, Локи понял, что это соперничество не имеет никакого смысла. Как любят спрашивать земные дети — кто сильнее — кит или слон, так и в их противостоянии наметилась финишная прямая.

Локи отогнал все эти мысли, возвращаясь к реальности. За ним внимательно наблюдали. Он ощутил затылком чей-то долгий взгляд. Спрятав в подпространстве Полотно Судьбы, он повернулся.

— Я начинаю привыкать к тебе, — усмехнулся он. — Но твоя привычка входить без стука однажды убьёт меня.

— Ты думаешь, что я стану отбирать у тебя Полотно силой? — осведомилась Смерть. Локи пожал плечами. — Зачем, если ты сам его отдашь, разве не об этом ты договорился с Равновесием?

— И всё же, мне оно ещё нужно.

— Для тебя оно бесполезно. В руки других оно не может попасть по твоей милости… Ты всё для этого сделал, — спокойно констатировала Смерть.

— Ты играешь в шахматы? — спросил вдруг Локи.

— Садиться играть в игру с тем, кто придумал её правила, неразумно, — пространно ответила Смерть, усомнившись в единственном авторстве Локи.

— И всё же?

— Иногда… Генезис неважный игрок. Постоянно стремится внести изменения, но каждый раз проигрывает… Равновесию нет дела до игр…

— Мда, я и забыл, что вы играете не на доске, и не фигурами, — ухмыльнулся Локи, намекая на гигантскую, всемирных размеров шахматную доску, где фигурками были все живые существа. — Хотя я назвал бы вашу игру поддавками.

— Возможно, и так, — Смерть сидела с прямой спиной, сложив тонкие изящные руки на коленях. Длинные тёмные волосы были заплетены в сложную причёску, и каскадом спускались по спине. Локи невольно залюбовался ею.

И всё-таки она была невероятно хороша. Пожалуй, только рядом с ней он мог не прикрываться никакими масками, не держать лицо, и просто расслабиться. Быть самим собой. Именно это ощущение он жадно ловил, словно рыба ртом ловит воздух, когда она появлялась.

Смерть вопросительно вскинула широкие соболиные брови, чуть закусив нижнюю губу.

— Так зачем ты позвал меня? — спросила она, расправляя складки на подоле платья. Тонкие нежные пальцы ловко пробежали по почти невесомой ткани.

— Я разве..? Возможно… — искренне удивился Локи, ведь у него и в мыслях не возник образ Смерти. — Скажи, как много ты знаешь?

— Смотря что ты хочешь знать, — развела руками женщина. — В моей власти — знать эмоции, чувства и стремления всего живого. Я в какой-то мере эмпат, и это — моя сильная сторона.

— Значит, ты знаешь, что я чувствую сейчас? — тревожно поинтересовался Локи.

— И совершенно не разделяю это чувство… — закончила за него она.

— То есть, своих, настоящих эмоций у тебя нет? Своих желаний? Чувств?