Трудно быть замполитом

Игнорируя опасливые взгляды, аптекарь принялась с аппетитом жрать холодец, что когда-то был вином. Ее довольная, полная восторга моська, которая наотрез отказывалась делиться, заставила нас позабыть про гнетущую атмосферу этого места и снова наведаться в тот дом.

По виду как джем или мед, но на вкус…

— А впрямь недурно. — озвучил общие мысли Коллин, зачерпывая желе из своего кувшина. — Проклятье, я такое вино лишь раз отведывал! Когда отроком титул получал и отец пир объявил. Такое же, заморское, с медом и пряностями. По дюжине серебра за кувшин. А тут просто так лежит, никому ненужное…

Коллин со значением поглядел на меня, намекая, что я ошибся и никакие плащи сюда каторжников не водят, иначе бы давно разграбили. На помощь пришла Серина:

— Следы же… Скорее гвардейцы до порта и обратно передвигаются, а нам посчастливилось заплутать благодаря нашему следопыту, столь же непритязательному к внешности, сколь и падкому на мужскую промежность.

Пегги чуть покраснела. Произошедшего в землянке спортсменка избегала как огня.

— Не правда, я нас прямо провела! Просто-напросто у этого места настоль дурная слава, что даже мародеры страшатся. И прекрати напоминать, мы одурманенные были!

— Ну, лично я бы еще разок одурманился… То есть, блин… Янтарного залива все боятся.

— Не без причины… — Коллин едва заметно поежился, глядя на нагромождение бочек в противоположной стороне склада. — Возможно ты прав и мы впрямь дождемся плащей. Эти руины настоль прогнили, что лучшего места для преступлений не сыскать.

Даже желе из застарелого и дорогущего вина не сильно помогало выносить полумистическое давление, которым обладали руины мертвого города. Вездесущая пыль, потрескавшиеся стены, редкие хлопки распахнутых пустых окон на ветру…

Вспомнив о своей профессии, я решил увести разговор подальше:

— Так что ты там про титул и пир говорил? По дюжине «роз» за кувшин? Богатенький у тебя отец был…

— Ты и представить не можешь, насколько…

— Ты же не с «вилки», верно? Не с Хребта?

Почуяв мой взгляд, Коллин рефлекторно накрыл ладонью ножны на своем поясе, пряча воображаемый герб с драконом, забывая, что там покоится простой клинок бывшего наемника.

Серина тоже заметила этот жест и прищурилась:

— Эх, раз меня сюда затащили… У меня кувшин древнего вина, печеные на костре лепешки и я жажду историй!

— Право леди, боюсь мне нечем развлечь вас, я самый заурядный…

— Пегги! — я прервал его отмазки. — Золотая ящерица, это чей герб?

Брюнетка пожала плечами и мазнула взглядом по Коллину. Да с таким значением, что я даже я понял посыл «лучше сам расскажи». Серая не уловила намека, но почуяла, как стушевался рыцарь:

— О-о-о! Скелеты в шкафу, тайные дрязги, похотливые горничные, незаконнорожденные дети — все как я люблю… Давай, начинай рассказывать, как застукал Большежопа сношающего козу!

— Козу?! Что?! Не было такого! И покойный лорд не мой отец, не смей подозревать меня в незаконнорожденности, я не бастард!

— Хорошо, а кто твой отец?

Аптекаря так и распирала от ехидства. Коллин скрипнул челюстью, понимая, что сболтнул лишнего:

— Гилберте.

— Кто?

Как и я, Серина нихрена не поняла. Ковыряясь ложкой в своем кувшине, Пегги пояснила:

— Династия, что правит Молочным Холмом.

— Дозвольте… — аптекарь захлопала пьяными глазами. — У герцогини же нет братьев, оттого она во власть и вошла, верно же? Коллин, ты кто?

— Кузен. — признался нехотя рыцарь. — Мой отец и отец текущей повелительницы Холма были единокровными братьями.

Твою-то мать… Ну не прет мне и все тут!

— А-а-а… — Серина оскалилась еще больше. — Видела-видела! Дюжину раз у артистов эту постановку глядела! Так ты от кровавого регента!

— Следите за языком, леди! Оставьте низкие прозвища при себе, все одно, они были выдуманы злопыхателями, дабы очернить отца и придать их предательству законность. Не верьте всему, что изображают лицедеи.

— А то есть, это не правда, что регент собственную племянницу в темнице голодом морил? Какое подлое очернение…

— Ложь! Леди Жиннет содержалась в башне со всей подобающей ее статусу прислугой!

— О, это все меняет. Раз в башне, то твой отец вовсе не убивал собственных родичей, не захватывал власть, а потом его абсолютно точно не четвертовали за все совершенное.

— Не говорите того, чего не понимаете! Отец по закону занял место регента, а все небылицы, будто он повинен в смерти герцога — клевета и наветы. Леди, мой вам совет, не верьте всему, что сочиняют артисты и певцы.

— Вот как… Раз все вранье, то выходит регент передал власть своей племяннице, едва она достигла зрелости, верно? Или такого не произошло?

Коллин зло приложился к кувшину, но позабыл, что вместо вина там желе. Поэтому ему пришлось черпать его ложкой с еще более злобным видом.

— Вы ничего не знаете! Жиннет избалованна и глупа! Она никогда не была способна править Холмом, а потому отцу приходилось идти на то, что недалеким покажется бесчестьем. Это было ради общего блага!