Трудно быть ведьмой

– Может, в масштабах страны выборы и формальность, – не сдавалась подруга. – Черный пиар, политтехнологии и такое прочее. А у вас небольшой коллектив, причем из ученых – значит, люди в основном порядочные. Только порядочные люди стесняются выдвигать себя в начальники. Давай я приду к вам и посмотрю, кто не против стать деканом. Женька подтолкнет остальных к выдвижению альтернативной кандидатуры, все обрадуются и его изберут. Между прочим, польза не только для тебя, а в целом для факультета. Вместо мерзкого декана будет хороший. Соглашайся, а?

Вообще-то Лиза – девушка на редкость покладистая, так что ее упорство не могло не удивлять. Здравое зерно в предложении было. Мы настолько уверены, что против ректората, как против лома, нет приема, что даже не пытаемся бороться. Руководство в подобных условиях наверняка расслабилось, утратив бдительность. Если на ученом совете неожиданно изберут не того кандидата, причем бумаги оформят правильно и своевременно, – не исключено, что обратного пути уже не будет.

– Я, честно говоря, понятия не имею, кто именно входит в ученый совет, – вслух произнесла я. – По крайней мере я в него точно не вхожу. Меня не пустят на заседание, а вас с Женькой – тем более.

– Значит, надо осваивать невидимость, – будничным тоном, словно о покупке стирального порошка, произнесла подруга. – Ладно, ты отдыхай, я постараюсь сама. Все-таки два дня впереди.

– Эй! – завопила я, боясь, что она положит трубку. – Что осваивать? Ты о чем?

– Я понемногу читаю «Справочник ведьмы», – спокойно пояснила Лиза. – Трудно, конечно, но я стараюсь. По-моему, там есть что-то про невидимость. Если мы этому научимся, то проберемся тайком на ученый совет, я найду нужного кандидата, Женька обработает его и остальных… может, даже вашего нынешнего декана сумеет временно ослабить… да, а еще ты усилишь симпатию к тебе, чтобы всем посильнее захотелось тебя спасти. Разве плохой план?

– Мм… а? – только и выдавила я.

– Вот видишь! А то для нас ты все сделала, а для себя не хочешь. Значит, должны постараться мы. Я позвоню Женьке, посоветуюсь с ней, она тоже что-нибудь подскажет. Ну, пока! До связи!

Я задумалась. С одной стороны, забота со стороны подруги – это приятно. С другой – обуявшая меня лень никуда не делась, и шевелить не хотелось не только руками, но и мозгами. А с третьей – меня терзало любопытство. Лиза говорит, в Справочнике есть нечто про невидимость, и мне очень захотелось посмотреть и попробовать.

Дело в том, что невидимость плохо сочетается с моими представлениями о мире. Я, конечно, не физик, однако смутные воспоминания об оптике говорили следующее. Свет не должен поглощаться, иначе вместо тебя будет черная дырка, что вряд ли поможет остаться незамеченным – скорее наоборот. Отражаться свет тоже не должен, поскольку сияющие белизной силуэты хороши лишь для шарлатанов, изображающих святых, а не для скрытности. То есть свету требуется не поглотиться и не отразиться, а пройти сквозь твое тело, дабы зритель видел насквозь. Получается, мало изменить поверхностные свойства, надо перестроить внутреннюю структуру. Реально ли это? Магия магией, а законы природы никто не отменял. Кроме того, встает вопрос об одежде. Придется явиться на ученый совет голыми? Ага, потом заклинание неожиданно исчезнет, а мы, наоборот, появимся – то-то будет весело! Учитывая нашу неопытность и тот факт, что рецепты Справочника рассчитаны на Эллию, в остальных же мирах действуют непредсказуемо, вероятность данного расклада довольно велика. Да и климат у нас не тот, чтобы расхаживать голышом. Или для одежды тоже есть соответствующее заклинание? Поколдую над платьем – и оно станет прозрачным. Странно это!

Вздохнув, я попросила Беса:

– Слезай! Вставать буду.

Кот, возмущенно мявкнув, стек на пол, а я отправилась на кухню, где сварила себе еще кофе. Это, конечно, неправильно, но не знаю более легкого способа взбодриться. Затем я раскрыла очередную шоколадку (нашу, причем горькую и с орехами) и жадно в нее вгрызлась. Прихватив чашку и полплитки, я вернулась в комнату.

У компьютера я обнаружила бумажку, покрытую каракулями. Не скрою, постоянные попытки писать мелом на негодной доске окончательно испортили мой почерк, но это безобразие и для меня казалось слишком. Обычно я легко разбираю, что накарябала, а тут долго пялилась в недоумении – письмена или все-таки рисунок?

Впрочем, сообразив, в чем дело, я перестала удивляться. Я ведь позавчера запротоколировала собственный сон! Мне регулярно являются по ночам три красавицы-колдуньи, а наутро ничего толком не вспомнить. Теперь, наконец, узнаю, о чем они беседовали.

«Мир эгоистичен, нерационален и несправедлив. В наставницы такая не годится. Мэг убьет. Если им нужна помощь, то эта помощь не нужна».