Трудно быть мобом

   Жена императора высокая худощавая дама неплохо сохранившаяся после своих тридцати пяти лет и рождения четырёх отпрысков, довольно сдержано отреагировала на информацию о гибели супруга. То ли оттого, что уже давно ожидала плохих вестей и успела морально к ним подготовиться, то ли потому, что прилюдно страдать и лить слёзы по статусу не положено, а может просто не очень сильно любила покойного мужа.

   "Или ещё проще: программисты не предвидели, что подобный вариант развития сюжета может иметь место и не снабдили алгоритмы данного НИПа вызовом слёзоточивых процедур", - подумала Тая, на короткий миг вспомнив, что находится в игре.

   Подданные же, коих в тронном зале насчитывалось порядка двадцати человек, и вовсе не потрудились натянуть на свои напудренные лица скорбные выражения или хотя бы проявить уважение к Тинувиэль и её спутникам и молча дослушать их рассказ до конца. Вместо этого вельможи, как только гибель правителя подтвердилась, продпочли незамедлительно перейти к делёжке должностей, и загалдели друг с дружкой, соверщенно не стесняясь императрицы, которая по идее офицально должна была принять власть до совершеннолетия старшего сына. Шум стоял такой, будто тут не двадцать, а все сто двадцать глоток, и обсуждают они не государственные проблемы, а ведут рыночные торги. Впрочем, отчасти так оно и было.

   Однако Таисия угадала лишь частично. Насчёт поддержания статуса. И ещё того, что её императорское величество действительно отчасти смирилась с потерей, ибо уже не чаяло увидеть супруга живым. Но зато она его очень любила, и едва зал опустел, женщина отбросила напускную холодность, закрыла лицо руками и зарыдала (а отсюда следовало, что разработчики тоже не оплошали).

   Тяжелодышащий грузный мужчина в военной форме и седыми бакенбардами, единственный, кто из местных остался подле трона, немедленно кинулся её утешать.

   - Ну-ну, Флори, милая, полно убиваться, тебе сейчас нужно быть сильной.

   Тинувиэль, в принципе давно привыкшую бесцеремонно общаться с королём дроу и с прочими великостветскими особами, почему-то перекосило от этой фразы. И дело тут, пожалуй, не в обращении на "ты", не в слове "милая" или в фамильярном сокращении имени императрицы Флорилены до простонародного Флори. Возможно министру обороны Жунану, на правах героя (если судить по перегруженным орденами зелёном одеянии, больше походившем на лакейскю ливрею, чем на генеральский мундир) и близкого родственника (он являлся родным дядей почившего главы государста) позволялось так себя вести. Однако пренебрежительный тон, в коем не отслеживалось и тени искренности или сочувствия сводил всё на нет. Злой колкий взгляд, коим толстяк периодически одаривал непошенных гостей, тоже настраивал зрителя против него. В общем, Тая, Вите и Тамиру этот Жунан сразу не понравился.

   Императрица, тем не менее, послушалась совета. Она ещё несколько раз протяжно всхлипнула, но потом всё-таки совладала с нервами. Только влажные дорожки на щеках да слегка припухлые глаза выдавали то, что женщина недавно плакала.

   - Извините, не сдержалась, - смущенно опустила веки Флорилена. Затем, словно её подменили, быстренько приосанилась, высоко вскинула подбородок и прежним ледяным голосом потребовала: - Ну что ж, уважаемые лерры и эйри, а теперь поведайте нам то, что не посчитали нужнымм озвучивать при всех. Я готова слушать дальше.

   - Да-да, господа эльфы, ведь вы же нам не всё рассказали, - едко поддакнул Жунан, после чего бряцнув наградами, стал по правое плечо от своей повелительницы, - мы вас верно поняли?

  Господа эльфы недоумённо переглянулись, потому как у них и в мыслях ничего подобного не было.

   - Простите, Ваше Императорское Величество, но на что Вы намекаете? - уточнила Тинувиэль.

   - "И придут с юга двое. И будут они таковы, коих прежде не видывали - светлый муж эльфийский и тёмная дева о серебряном челе да с пылающим взором, но не будет меж ними вражды. И наречено той деве стать спасительницей мира. Ибо не устоит крылатый ужас против оной, ибо есмь она истинная богиня Ала-Арна!", - процитировала Флорилена уже знакомые Таисии слова пророчества, затем почему-то повернула голову не к Жунану, а в сторону противоположную от него и спросила: - Я правильно процитировала?