Трудно быть мобом

— Эт...это она... ОНА!!! — завопил он вдруг несвоим голосом, тыча в девушку узловатым пальцем. — Та, про которую слепой старец Грюнгмир говорил!

— Что значит, "она"? — на лбу Филадила образовалась взволнованная складка. — И кто такой Грюнгмир?

Люди на дороге стали останавливаться и пялиться на них. Потом по толпе пошёл ропот: "Спасительница! Спасительница!".

— Грюнгмр Мудрый — великий предсказатель! — сообщил старик, после чего с кряхтением опустился на колени прямо в пыль и оттуда затараторил, видимо, пророчество вышеупомянутого провидца: — "И придут с юга двое. И будут они таковы, коих прежде не видывали — светлый муж эльфийский и тёмная дева о серебряном челе да с пылающим взором, но не будет меж ними вражды. И наречено той деве стать спасительницей мира. Ибо не устоит крылатый ужас против оной, ибо есмь она истинная богиня Ала-Арна!"

Наверное, в наступающей темноте было особенно хорошо видно светящиеся глаза Тинувиэль, потому что люди на дороге тоже начали опускаться на колени.

У Тайки в голове загудели десятки (если не сотни) голосов. От неожиданности она вздрогнула и зажала уши руками. Естественно это не помогло. Голосов становилось всё больше и больше.

— М-м-м, — застонала девушка.

— Что происходит? — не на шутку встревожился брат.

— Они... они мне молятся, — пояснила Тая.

— Думаю, для богини это нормально, — пожал плечами светлый рыцарь.

— Да, но я их слышу. Всех одновременно! — пожаловалась "дева с пылающим взором". При этом она чувствовала себя так, будто её виски сжимают тисками.

Однако стоило Таисии сконцентрироваться на каком-то одном голосе, как остальные мольбы затихали. Выбранный, конечно, выходил на первый план, однако уже не раздражал.

Старик благоговейно смотрел на дроу, прижав сложенные щепотью пальцы правой руки к сердцу и чертя символ перевернутой набок восьмерки.

— Хим-меры, неловко все это как-то, — глядя на него, тихонько выругалась Тая. Затем заметно громче обратилась к окружающим: — Так, народ, немедленно встаньте с колен! Достаточно молиться. Я вас услышала и сделаю всё, что в моих силах.

Но подниматься никто не думал, и богиня безнадёжно махнула рукой.