Тротиловый эквивалент

Допуск к нашему интересанту закрыт, общается он только с «важняками» из столичной следственной бригады, содержат его в одиночке, в полной изоляции от всех. То есть нас к нему на пушечный выстрел не подпустят. Представитель Витя мог бы решить проблему одним звонком, но, как уже сообщалось выше, подключать этого товарища имеет смысл только в том случае, когда будет что-то конкретное, с подробным планом и обоснованием на десяти страницах. А у нас пока имеется голая идея, рождённая за один день полковником Ивановым.

Вот она, идея:

— Предложим Сулейману... поменять брата на эту самостийную команду сапёров.

Это полковник сказал по дороге в Чернокозово, куда он, я и Глебыч отправились на следующий день ближе к полудню. В обморок мы не упали и от восторга не подпрыгнули, но отреагировали по разному.

— Хорошее дело, — одобрил Глебыч. — Сразу все проблемы решим.

— И как вы себе это представляете? — я, честно говоря, был не готов к такому повороту событий и с ходу оценить гениальность идеи не сумел. Мне пока виделись только проблемы. — Кто нам его даст? Мотивация Сулеймана? Мотивация представителя?

Полковник тут же одарил меня взглядом из серии «вот уж не думал, что мой коллега такой придурок!», неодобрительно покачал головой и веско сообщил:

— Сейчас наша главная задача — договориться насчёт «стрелки» с Сулейманом.

Витю заинтересовать — это я беру на себя. Насчёт мотивов Сулеймана на досуге подумай, сам разберёшься. Менять Аюба мы, естественно, не станем, просто всех надуем, как всегда. А теперь давай составим план беседы с нашим узником...

* * *

Чернокозовский СИЗО, или третий «фильтр» как его многие продолжают называть по привычке, расположен наособицу, как совершенно самостоятельный объект. Сам СИЗО представляет собой, если можно так выразиться, этакий крохотный закрытый городок, который стоит на бугре. С одной стороны между ним и селом, как буфер, торчит небольшой базар, который обслуживает преимущественно персонал изолятора, со всех остальных — «полоса безопасности».

СИЗО разделён на два участка — административный и собственно изолятор, на территории располагаются штаб, клуб, столовая, ныне не функционирующие «промка» (промзона), ПТУ, помещения для персонала и корпуса для «контингента» — содержащихся под стражей. Есть ещё водокачка высотой в пятиэтажный дом и не работающая по ряду причин старая мечеть. Территория по всем правилам военного искусства окружена солидной линией обороны, «зелёнка» по периметру вырублена на дальность прямого выстрела из автоматического оружия, на водокачке круглосуточно дежурит снайперская пара. Охраняют СИЗО три сотни «штыков», включая роту охраны, сводный отряд спецназа ГУИН в составе двух взводов и неслабо вооружённые сотрудники ОШ 3. Усилено всё это дело миномётной батареей и парой «зушек»[22].

А со стороны старого стрельбища (тут недалеко, в противоположную от села сторону) всё подходы заминированы, да с таким перекрытием, что в этом секторе можно вообще бойцов в окопы не садить. Кроме того, тут рядышком граница, рукой подать до Моздока, откуда при необходимости может быстро выдвинуться резерв.

Это я обрисовал на тот случай, если кто-то шибко соображает в военном деле и ненароком чешет репу: отчего это грозный Сулейман до сих пор не взял этот «фильтр» штурмом да не вызволил братца? Да, он, конечно, грозный. Но взять штурмом такой бастион — извините, грыжа вылезет. А может, сразу две, и обе с летальным исходом...

На КПП наш «УАЗ» не в шутку досмотрели, а потом спросили, по какому поводу имеют честь. По моему, надо было сделать это в другой последовательности, но мы были не в том положении, чтобы диктовать условия. Глебыч сказал, что его ожидает начальник штаба, после чего суровый боец минут пять изучал наши удостоверения личности, потом наконец соизволил позвонить. Пока он звонил, на нас этак непринуждённо смотрели четыре ствола, торчавшие из бойниц в бетонных блоках. Через пару минут Глебыча пригласили проследовать в штаб, стволы исчезли, а нас попросили оставаться в машине, которую милостиво разрешили припарковать на площадке рядом с КПП.

— Ну и порядки, — пробормотал Иванов, наблюдая за удаляющимся в сторону штаба Глебычем. — Но, с другой стороны, — правильно. Враг здесь не просочится...

Прошло больше часа. Мы два раза включали двигатель — печку гоняли, потом начали нервничать и шёпотом высказываться: как по поводу ситуации в целом, так и предметно, в части, касающейся Глебыча. Глебыч к нам так и не вернулся, но спустя некоторое время прибыл хмурый мужчина со связкой ключей и повязкой «ДПНСИ» (это дежурный помощник начальника следственного изолятора, который в свою смену рулит тут всем режимом). Мужчина пригласил нас следовать за ним и провёл в «следственный» блок. Да, в «шлюзе» хлопцы из караула потребовали у нас «ВАЛы», сообщив, что с оружием в зону нельзя. Мы отдали оружие, расписались в книге, на повторный вопрос — нет ли другого оружия, честно ответили «нет»... а пистолеты сдать не удосужились. И не из злого умысла, а просто забыли.