Тротиловый эквивалент

– Да, это точно! – Глебыч, конечно, сегодня именинник, но язвить в его сторону мне никто не запрещал. – Мы знаем, что сапер маньяк, зовут его Шах – и, скорее всего, это только кличка, жил до недавнего времени в Тхан-Юрте, и имеем данное Сулейманом описание. Под описание подходит половина мужчин Чечни и прилегающих окрестностей, из Тхан-Юрта он уехал, думаю, через полчаса после прохождения сигнала, а то, что он не чечен, но вполне сносно знает язык, нам особенно пригодится. Будем строить всех похожих на площади Дружбы народов и проверять их со взводом профессиональных лингвистов – носителей коренного языка…

– Ты вредный, Костя, – беззлобно попенял мне Глебыч. – Ты не слушаешь человека. Близкого. Ты всяких уродов на переговорах слушаешь, в рот им смотришь. А близкого – на хер он нужен, слушать?

– Да я слушаю тебя, Глебыч, слушаю. Говори, полезный ты наш.

– У меня есть куча его фоток, – Глебыч доверительно подмигнул мне. – Надо будет за альбомом в бригаду сходить. Правда, он там молодой, но Серега у нас любое фото может «состарить»…

– Чего уставились? Принесу, сами посмотрите… И вообще. Я знаю этого типа как облупленного. Лучше, чем родного брата…

Глава 8. Шах. Переэкзаменовка

Десятого, с утра, я хотел ехать вместе с Сулейманом. Все приготовил с вечера, пояс на него надел прямо перед выездом, трижды проинструктировал… Но были у меня определенные сомнения. Казалось, что Сулейман как-то чрезвычайно легкомысленно относится ко всему этому. Не только к обмену, а вообще…

Казалось мне, что он недооценивает врага и не воюет, а играет.

Судите сами: человек получает предложение обменять меня на брата…. И что он делает? Начинает думать, как ему с меньшими потерями выбраться из ситуации, а меня, основное действующее лицо в этом обмене, посвящать в суть дела даже и не планирует! Нет, сдавать меня он не собирался, это однозначно. Но не приди я к нему тогда вечером, чтобы поговорить об утечке информации, как бы все получилось? Это один Аллах знает…

В общем, я хотел идти на обмен с ним вдвоем. Чтобы все время быть рядом и контролировать события. Не обязательно прямо на переговорах, но хотя бы в другой машине, в нескольких метрах от места встречи. В его джип – микрофон, чтобы я слушал и мог в любой момент вмешаться…

– Мне там больше снайперы будут нужны, – легковесно отказался от моего предложения Сулейман. – Зачем мне там такой специалист? Ты все сделал, осталось только кнопки вовремя нажимать.

– Если что-то пойдет не так, я смогу предотвратить взрыв, – внес я самый веский аргумент. – Знаешь, на таких встречах всякое бывает…

– Все будет нормально, – отмахнулся Сулейман. – Я все продумал. И потом: это мои личные разборки. Если с тобой что-то случится в то время, как я буду решать свои личные вопросы… Ну, меня большие люди просто не поймут.

Тут Сулейман показал пальцем вверх, намекая, каких больших людей он имеет в виду. Это, конечно, ГКО. Я хотел было заметить, что он и сам человек не маленький, и дело не совсем его личное, потому что касается в равной степени и меня… но понял, что это бесполезно. Он уже настроен был идти один, я бы ему там только мешал.

Тогда я немного подстраховался. Попросил его, в присутствии трех его командиров, дать обещание: если он взорвется на моих устройствах из-за своей личной небрежности, его род не будет иметь ко мне никаких претензий. Зная менталитет нохчей, с уверенностью могу сказать, что это совсем не лишняя мера.

Командиры согласились: да, это разумно. Сулейман в присущей ему легковесной манере дал обещание и укатил на обмен…

Примерно в десять тридцать в селе началась легкая суматоха. Люди суетятся, бегают, машины выезжают из дворов, выстраиваются в колонну на дороге. Я отправил Аскера узнать, в чем дело. Аскер сходил, узнал. Оказывается, Салман по рации передал: всем сбор, брать «стрелы», экстренно выдвигаться к Первомайской.

Сулеймана взяли, будем выручать.

Салман – это двоюродный брат Сулеймана и Аюба, второй человек в отряде. Я уточнил у командира, возглавившего колонну: точно взяли, не взорвался? Нет, сказали мне – Салман передал, что взяли. Странно. Очень странно…

Я свистнул своим, прыгнули на машины, тоже встали в колонну. На нас покосились, но перечить не стали. Мы вроде как сами себе хозяева, можем делать, что хотим, а лишние стволы в таком деле явно не помеха.

С полчаса мы петляли по балкам, по прямой направляясь к условному «рубежу сосредоточения» – это я так для себя обозначил точку, куда нам надо было прибыть. Никаких мер маскировки, без походного охранения, просто ломились наобум, как банда мстителей, которой сообщили, что наконец-то нашли их кровника.

Я тогда здорово переживал и ругался самыми страшными словами. Все это было чуждо моему стилю, дико для меня. Я привык работать филигранно, по всем правилам военного искусства, просчитывая каждую деталь предстоящей операции. А тут – волчья стая мчится, высунув языки и не разбирая дороги, за стадом баранов. Нам в тот момент не хватало только вертолетной пары федералов.