Тросовый талреп

К шести часам я добрался через душный город до яхт-клуба. Автомобильная стоянка была заполнена новыми «БМВ» и «мерседесами». На террасе деревянного здания за столиками с желтыми зонтиками чистенькие молодые мужчины и женщины пили чай, заваренный из пакетиков. Озеро за рядами яликов выглядело темным и прохладным. Джордж встал и помахал мне. На нем была рубашка от Лакоста. Белые шорты подчеркивали, какие у него мускулистые и крепкие ноги. Среди гладеньких женевцев он выглядел, словно чемпион сельского турнира по теннису в Уилтшире.

— Выпьешь? — спросил он.

Я покачал головой.

— Отлично, — сказал он. — А ветерок-то приятный.

Рядом с ним сидела Хэлен. Золотая цепочка вокруг шеи определенно придавала ее гладкой, смуглой коже аппетитный вид.

— Надеюсь, что не помешаю вам прокатиться по озеру, — сказал я. Она улыбнулась и скрестила свои длинные, замечательные ножки.

За пределами конторы она выглядела как-то значительней, а вот Джордж почему-то уменьшился.

— Хэлен не соблюдает рамок светских приличий, — заметил Джордж.

Мы прошли к душевым рядом с местом парковки яликов. В фешенебельной раздевалке, отделанной кафелем и деревянными панелями и с шкафчиками вдоль стен, я втиснулся в шорты.

— Год рождения, — объявил Джордж, набирая цифровой код комбинированного замка.

Мы не без труда скатили его яхту с трейлера и спустили на воду. Хэлен махала нам с террасы. За ее столиком сидели еще двое, гладкие и темноволосые, вылепленные по тому же самому шаблону.

— Ждали, когда я стартую. — Джордж засмеялся этаким не очень уверенным смешком, потому что в нем звучало слишком много недовольства собой. — Ты управляешь, а я слежу за снастями.

Я взял румпель и искоса взглянул на грот. После «Зеленого дельфина» это было все равно что управлять зубочисткой. Я изогнул грот. Руль напрягся, уловив сопротивление потока, и яхта полетела по воде, словно снаряд из базуки.

— Великолепная девочка, — сказал Джордж.

Я мельком взглянул на него. У Джорджа был вид раненого, таким я его уже наблюдал, когда Триша обдирала его, как луковицу.

— Да-да, — сказал я. — И куда мы направляемся?

Он показал мне на линию, отмеченную на воде двумя большими оранжевыми бакенами.

— Поехали. — Он быстро обернулся назад, на здание яхт-клуба. — Я хочу сделать это хорошо. Хоть разок. Хэлен это понравится. Парень, с которым я обычно участвую, не особенно-то хорош. Хэлен злится, когда у нас не получается.

— Сделаем все, что можем, — пообещал я.

На середине озера ветерка стало побольше, он струился с гор на северо-востоке. Яхта приподнялась и заскользила. Джордж был сложен как регбист-нападающий и своим весом на снастях так выравнивал яхту, что она стучала по водной ряби, словно сани для бобслея. От паруса через румпель ко мне исправно текли необходимые импульсы.

Слева по борту от нас шло судно, которым управляли двое мужчин в одинаковых шортах в цветочек.

— Антон и Фриц, — сказал Джордж. — Обычно они и выигрывают. — Один из мужчин повернулся и помахал нам, на его лице сверкнули белые зубы. Джордж помахал ему в ответ и сказал мне: — Льстивый ублюдок. Я имею в виду Антона. Он охотится за Хэлен. Бедная девушка.

Он выглядел так, что хотелось сказать: «Бедный Джордж». Я начал понимать, что Фрэзер — это и есть тот незаконно участвующий в гонке яхтсмен, которому предстоит разделаться с Антоном.

Прозвучал выстрел с прогулочной яхты, пришвартованной далеко на глубине озера.

— Десять минут. — Джордж уже весь вспотел. — Давай сделаем это.

Треугольник позади стартовой линии заполнился небольшими яхтами. Выглядело все это довольно сумбурно.

— Нам лучше держаться в сторонке от них, — сказал я и направил яхту в обход, к невыгодной стороне стартовой линии.

Там я присел на кромку правого борта и ослабил паруса, чтобы нас не отнесло ветром. Время шло. На прогулочной яхте появился «Голубой Питер» — сигнал к началу гонок. На другом конце линии старта люди кричали что-то друг другу по-французски — этакие лаконичные, деловые выкрики. Яхты у них сбились в кучу, как сардины в консервной банке. Джордж держался нетерпеливо, тревожно посматривал на меня и без толку крутил лебедку кливера.

— Три минуты, — сказал он.

Из скопления сардин донесся треск корпуса о корпус. Крики стали более эмоциональными и менее деловыми. Ни у одного из них не было свободного пространства для ветра.

— Мы стартуем чуть дальше середины, — сказал я. И оттолкнул от себя румпель. Паруса щелкнули. Мы должны были оставить судейское судно по правому борту.

— Перекинь парус, — сказал я.

Яхта Джорджа — замечательно легкое судно. Мы развернулись на 180 градусов и быстро увеличили скорость. Судейское судно стремительно приближалось со стороны правого борта. Оно мерно покачивалось на небольших волнах, теперь мы оказались с правильной стороны стартовой линии, кормой к этим сардинам и как бы под защитой судейского судна.

— Стартуем, — сказал я, не спуская глаз с оранжевого надувного бакена у левой оконечности стартовой линии.

Яхта устремилась вперед, послышалось характерное шипение возле нижней половины корпуса, нос взлетел над водой.

— Пять, — бубнил Джордж. — Четыре. Три.