Тросовый талреп

Я спал, как убитый, один в каюте на двоих. На следующее утро я переоделся и стал Гарри Фрэзером, адвокатом: чисто выбритым, в угольно-сером двубортном костюме из гребенной шерсти, купленном у Хэммонда, на Стэмфорд-стрит, в бело-голубой хлопково-поплиновой рубашке от Хилдитча и Ки, в черных, нарочито грубых башмаках, как для воскресной мессы, и в галстуке Королевского клуба океанских гонок. В моем черном чемоданчике лежало несколько папок для документов и пластиковый мешочек с диском Джокки.

Во Флашинге я миновал вежливых голландских таможенников и выехал на простор гладкой зеленой равнины. Автострада пересекала мост за мостом, дельту Рейна, устремляясь к Роттердаму.

Компания «Бэч АГ» занимала высокое белое здание в окружении цветников с желто-красными львиными зевами и других похожих на него белых зданий. В приемной блондинка-секретарша демонстрировала в улыбке не только все свои белые зубы, но также и розовые десны. Кофейный столик был завален рекламными брошюрами компании и номерами журнала «Эко», чтобы показать, что сердце компании находится в Должном месте.

Всего три минуты ушло на то, чтобы появился строгого вида секретарь и проводил меня к лифту и на одиннадцатый этаж. Кабинет Управляющего по юридическим вопросам выходил окнами едва ли не на всю Голландию[6] и на добрую часть Северного моря. Сам управляющий сидел так, что на фоне окна вырисовывался только силуэт. Он встал мне навстречу.

— Хендрик Пиенаар, — сказал он. — Не желаете ли присесть?

Он был полным и бледным, с напыщенными манерами, соответствующими его месту в комнате. У него были большие рыжие усы словно бы служившие для того, чтобы компенсировать недостаток волос, которые вели безнадежно проигрываемую битву со сверкающим куполом черепа. Он пожал мне руку и помахал в сторону кресла. Наступила длинная пауза. Как я понимал, предполагалось, что я заполню ее словами. С едва уловимым акцентом он произнес по-английски:

— У вас какого-то рода проблема, насколько я понимаю.

— Ну, не то чтобы проблема, — сказал я. — Просто одно дело, возникшее как второстепенное на фоне кое-каких справок, которые я навожу от имени одного клиента.

Он кивнул. Его пухлые пальцы были похожи на гроздь бананов, облепивших авторучку, которой он делал пометки.

— А кто этот клиент? — спросил он.

— Морэг Салливан, — ответил я и нанес легкий удар. — Жена Джеймса, увы, погибшего.

Пальцы спокойно продолжали писать.

— И какова же природа этой справки?

Я переписал серийный номер желтой бочки из своей записной книжки на листок бумаги и передал его через письменный стол.

— Вы не могли бы рассказать мне о содержимом желтых бочек, на которых нанесен вот этот код?

Он достал очки со стеклами в форме полумесяца, надел их на нос и отвел руку с листком, чтобы лучше в него вглядеться. Потом он нажал на клавиши ближайшего к нему компьютера и подождал секунду. Рот под рыжими усами улыбнулся.

— Детергент, — сказал он. — Моющая жидкость. Используется для чистки, а также чтобы смывать пролившуюся нефть. Здесь, в «Бэче», мы производим химикалии с чувством ответственности.

Я кивнул и улыбнулся, воздавая должное составителю рекламных проспектов, сочинившему эту фразу.

— Стало быть, нет никакой возможности, чтобы химикалии с таким серийным номером могли принести вред?

Он рассмеялся этаким сердечным «хо-хо!» любителя пива.

— Ну, если хлебнуть этого по ошибке, — сказал он, — то могут возникнуть небольшие проблемы с желудком. Но ничего такого, что могло бы убить.

Теперь его самонадеянность вернулась к нему полностью, и это было как раз тем, чего я добивался.

— Вам, возможно, будет интересно узнать, — сообщил я, — что содержимое некоторых бочек, маркированных таким вот образом, оказалось сильным отравляющим веществом, чрезвычайно токсичным для морской природы.

Его улыбка не уменьшилась.

— Это невозможно, — сказал он.

Я полез в свой чемоданчик и извлек оттуда завернутый в пакетик диск Джокки.

— Это крышка одной бочки, находящейся в распоряжении моих клиентов, членов семьи Джеймса Салливана. У меня есть медицинское свидетельство, что содержимое той самой бочки, на которой была эта вот крышка, явилась причиной серьезного раздражения с последующими локальными волдырями и потерей кожи. Я говорю о ребенке! — И тут Пиенаар перестал улыбаться. Его рот под рыжими усами превратился в тонкую, мстительную линию. — До того, как эту крышку сняли, она была опечатана. Взгляните, на ней стоит тот серийный номер, о котором мы говорили.

Он посмотрел на меня. Потом вгляделся в то, что находилось в пластиковой упаковке.

— Извините, — произнес он, поднял телефонную трубку и что-то сказал по-голландски. Потом опустил трубку и обратился ко мне: — Разумеется, компания «Бэч АГ» полностью отрицает возможность любых вредных последствий от обсуждаемого нами продукта. — Он пожал плечами и одарил меня обаятельной улыбкой. — Я пригласил нашего управляющего производством, мистера Смита, принять участие в разговоре.