Тропами мутантов

Теперь можно было отдышаться. А ведь мог и не бежать так, но, черт возьми, а вдруг эти ощущения, эта схема – просто галлюцинации, сгенерированные мозгом под воздействием сильного выброса адреналина? И десяти минут у нас нет, а рванет прям сейчас? Или же, наоборот, все это сказки для легковерных сталкеров и взрыва не будет вообще?

Все посмотрели на часы. Плот получился довольно большой, но связывали бревна наспех, везде торчали веревочные петли и концы тросов. В центре кучей лежали рюкзаки. В задней части плота сидел Бугор и широкой спиной подпирал вещи, чтобы не съехали. Керзон развалился рядом, пощипывая пышный ус. Возле него лежало несколько грязных досок – видимо, тоже в порту нашли, будем ими грести. Пригоршня торопливо выковыривал крупные куски тушенки из банки и отправлял в рот, громко жуя.

– Не люблю драться голодным, – произнес он в ответ на мой взгляд. – Вдруг Мародер нам еще одну засаду устроит?

И оторвал ломоть от буханки, лежащей на коленях. Он ел так смачно, что я не выдержал и, хотя было не до еды, тоже отломил кусок. Положив в рот кисловатый мякиш, начал жевать.

Бугров насупленно молчал, Керзон поглаживал усы. Озеров стоял, широко расставив ноги, и смотрел то на часы, то в сторону завала. Минуты тянулись медленно, как всегда, когда напряженно ждешь. Я уже начал прикидывать, что нам делать, если ничего не получится. Майор, судя по отрешенному лицу, тоже. Хотя с ним не всегда поймешь, о чем он думает, может, у него сейчас ни одной мысли в голове, одно чистое ожидание?

Никита доел, забросил пустую банку в чахлый кустарник, растущий метрах в десяти ниже по склону сухой части канала, облизал пальцы и вытер о штаны.

– Ну, – сказал он, – я готов. Где ваш взрыв? Десять минут прошло.

– Еще нет, – возразил я, глянув на часы. Черт, время таки истекло… И правда, где взрыв? По моей внутренней схеме, в воздухе уже должны кувыркаться камни и дождем падать на головы водяных бесов…

Бугров с Керзоном привстали. Озеров опустил руку с часами и вопросительно посмотрел на меня. Я пожал плечами.

– Я же говорил, ни фига не выйдет, – Никита склонился над рюкзаком и вытащил банку сгущенки. – Вы как хотите, а я пока десерт съем. – Он сделал ножом две дырки с разных сторон крышки, одну побольше, другую поменьше, и припал к той, что побольше. Запрокинув голову, начал тянуть густую сладкую субстанцию, громко глотая. Через несколько секунд оторвался от своего занятия, рукавом вытер губы, рыгнул.

– Ну, так чего? Эх ты, химик, называется…

И тут у Озерова, стоявшего вполоборота к нам, расширились глаза. Я перевел взгляд туда, куда он смотрел.

Это было как в немом кино, и от беззвучия происходившего становилось жутко. В облаке пыли и камней поднимались раздробленные скалы – завораживающее своей молчаливостью зрелище.

И вот когда летящие булыжники оказались в верхней точке и, зависнув в паре десятков метров над землей, готовы были смертоносным дождем обрушиться вниз, – тогда пришел звук. Никита начал поворачиваться, заметив ошеломленные выражения наших лиц, но не успел. Сначала грохот до боли сотряс барабанные перепонки – как будто великан ладонями врезал по ушам. Затем пришла ударная волна. Фронт уплотнившегося воздуха сшиб Пригоршню. Напарника бросило на меня, я машинально оттолкнул его, чтобы не упасть самому, и Никита свалился на Бугра. Банка сгущенки улетела, кувыркаясь и отблескивая в лучах солнца.

Озеров качнулся, но устоял на ногах. Сержант подпрыгнул, оборачиваясь.

– Ого-го-го! – закричал он, вскакивая. – Вот это я понимаю!

Камни барабанили по земле и падали в воду. Мощный поток хлынул сквозь образовавшееся в склоне отверстие, унося ряску, кувшинки, болотные лилии, обломки скал. Десятки тонн воды разом выплескивались в Котел, заполняя его.

– Снесем пониже, – скомандовал Озеров.

Мы слезли с плота, взяли его с разных сторон, приподняли и потащили к бурлящей воде, которая подбиралась к той части склона, где мы обосновались. Мутная, грязная, она кружилась водоворотами, пенилась и клокотала, от нее пахло свежестью и немного – тиной. От близости такого количества воды сразу стало заметно прохладнее.

Мы опустили плот в воду. Он закачался на волнах, его сразу потащило течением. Бугор плюхнулся на бревна животом, удерживая посудину. Торопливо стали залезать. Плот безбожно раскачивался, его мотало и захлестывало.

Наконец все забрались. Вода в Котле стремительно прибывала. Мокрые по пояс, мы разобрали доски и начали работать ими, выгребая в сторону взорванной баржи. На месте воронки уже бушевала вода, над ней поднимался столб пара.

Сзади послышались разноголосые визги и вой. Я обернулся, не прекращая грести. За нами плыли две плоскодонки, битком набитые водяными бесами. Некоторых – видимо не успевших забраться в лодки или просто не поместившихся, смыло потоком, и сейчас они бултыхались по сторонам от более везучих собратьев, визжа и взбивая мутную воду перепончатыми лапами.