Тропа длиною в жизнь

По его знаку сыновья Бизона принялись раздевать трупы своих бывших сородичей. Аймик встал. Он понимал, что должен немедленно удалиться, вместе с сыновьями Мамонта и мужем Айриты. Чужаки не смеют присутствовать на таком Обряде. Однако колдун детей Бизона их остановил:

– Не уходите. Враждующие Роды объединились, чтобы спасти тебя, Вестник Могучих. Значит, это – наше общее дело… И кроме того, – добавил он, помолчав, – ты, Вестник, надежно защищен от Вражьего Ока. Я не в силах поставить такую защиту. И я не хочу, чтобы Он узнал о том, что здесь происходит… Останьтесь. Смотрите. Слушайте.

Аймик безмолвно опустился на камень. Сыновья Мамонта, Ламон и Энгор, скрестив ноги устроились рядом, на красноватой земле, едва прикрытой пучками пожухлой травы.

Колдун запел. Слов не разобрать: тайный язык. Под монотонное пение его сородичи резали и рвали одежды убитых, ломали их оружие и складывали все это в общую кучу.

Пение оборвалось. Не обращая внимания на голые трупы, колдун медленно приблизился к приготовленной куче лохмотьев и обломков и тяжело опустился на землю. На его колени легли дощечка с почерневшими лунками и деревянная палочка: огненное сверло.

Колдун вставил палочку в одну из лунок и, запрокинув лицо к белесому, словно выцветшему небу, принялся быстро вращать ее между ладонями.

– А-а-а-а-а-а…

Тягучий, вяжущий вой подхватили остальные сыновья Бизона. Из лунки закурился дымок… сильнее… Колдун, на какой-то миг прервав вращение, одним движением больших пальцев подвел к лунке комок трута. Затлел огонек.

– А-а-а-а-а-а…

То ли пение, то ли вой, то ли стон взлетел и оборвался на верхней ноте, когда пламя охватило остатки одежды и оружия врагов.

Не вставая с места, колдун повелительным жестом указал на труп Седовласого. Двое сыновей Бизона подтащили его к колдуну и, повинуясь молчаливому указанию, положили спиной на выступающий из земли продолговатый камень. Еле внятное бормотание на тайном языке то становилось громче и убыстрялось, то затихало. Сама же согбенная фигура в рогатой шапке… Аймик невольно вздрогнул и протер глаза. Это был уже не человек. Не совсем человек. То человек, то бизон. Бизоночеловек кого-то уговаривал, с кем-то спорил, кому-то грозил…

Темная, жилистая рука, сжимающая кремневый нож, метнулась из-под меховой накидки. Взмах – и красивые седые волосы вместе с куском кожи отделены от черепа и брошены в огонь. Успокаивающее бормотание.

Два коротких, почти неуловимых удара ножа – и кровавые ошметки – содержимое глазниц – отброшены в сторону. Следом за ними – язык. И снова заклинания.

Колеблется воздух, кружится голова… Аймику кажется, что обезображенный труп… шевелится! Слабо, еле заметно, но все же… Нож поперек вспарывает грудную клетку и вдоль, сверху до низу, – брюшину.

Аймик содрогнулся. Когда рука бизоночеловека погрузилась в грудь Седовласого, чтобы извлечь и отбросить в сторону черное сердце, ему показалось… он услышал сдавленный крик, сорвавшийся с мертвых губ.

…Бизоночеловек неподвижно стоял во весь рост, воздев к небу руки, – огромный, страшный, окровавленный, – а воины его Рода, обняв друг друга за плечи, плясали, плясали, ПЛЯСАЛИ, втаптывая, вбивая в землю разбросанные внутренности, расчлененные останки Седовласого.

Гортанный выкрик – и все замирают, и рука бизоночеловека указывает на следующий труп…

…Колеблется воздух, кружится голова, и что-то давит, давит на затылок, словно чей-то тяжелый взгляд пытается пробиться сюда сквозь белесую пелену. Но не может.

Дад разочарованно оторвался от Ока Тьмы. Он надеялся, что после того, как Аймик будет схвачен… (Конечно же, он схвачен!)

…Защита исчезнет или хотя бы ослабеет. А она, похоже, даже усилилась. Как же быть? Он, Черный, не может здесь долго оставаться: ему нужно возвращаться в хижину, чтобы приготовить внука к Посвящению, а дочь – к жертве. И прежде всего – отдохнуть и набраться сил: общение с Оком Тьмы выматывает даже такого могучего колдуна, а он последние дни слишком часто заглядывал в это Око.

…Выхода нет, нужно идти. Ничего. Он вернется домой, а там, глядишь, и посланные объявятся и зятя приведут; иначе и быть не может.

Дад ухмыльнулся. То-то будет радости от долгожданной встречи. И силы сразу восстановятся.

8

Все кончилось. Теперь у дотлевающего костра стоял не огромный бизоночеловек, а просто колдун детей Бизона. Низкорослый, осунувшийся. С головы до ног забрызганный кровью и очень усталый.

– Оставшуюся падаль растащат звери и расклюют птицы. Теперь даже самая Черная сила не сможет оживить их мертвые тела, а опозоренные души никогда не смогут соединиться с предками детей Бизона и с их духами-покровителями. Когда мы уйдем, этот распадок станет для нашего Рода Табу. Навсегда… А сейчас пора заняться живым.

Аймик совсем позабыл про мальчишку. Взглянул – и екнуло сердце: сбежал! Но нет, он просто лежит. В обмороке или, быть может, мертв.