Трон Валузии

Генбел был средним сыном древнего, но порядком обедневшего аристократического рода. С юных лет он увлекался живописью и музыкой и подавал большие надежды, но пять зим назад, достигнув совершеннолетия, он по жребию отправился служить офицером в царские войска, отец выхлопотал ему почетное место в легендарных Черных Отрядах, защищающих северное побережье Валузии. И чуть ли не в первом же серьезном бою с лемурийскими пиратами Генбел попал в плен. Тогда захватили более ста валузийцев, погрузили в трюмы трех галер и отвезли на острова Лемурии. Вид у Генбела был не слишком внушителен и его продали с торгов на невольечьем рынке. Его чуть ли не за бесценок, польстившись на аристократическое происхождение валузийца, приобрел известный на все побережье трактирщик, у которого частенько оставляли свои честно награбленные золотые самые прославленные пираты. Аристократическая гордость утонченного валузийца, понимающего толк в изящных искусствах, потерпела колоссальный удар, когда его заставили протирать столы от объедков и подносить пьяно хохочущим пиратам и едва одетым девкам вино и закуски. Он запальчиво сказал трактирщику, что лучше смерть, чем подобное унижение. Пусть его немедленно убивают, но прислуживать он не собирается. Трактирщик хмыкнул и позвал своих мясников с заднего двора. Через три дня изощренных пыток Генбел был готов делать все, что угодно, а за пять прошедших в рабстве зим из него выветрились последние остатки родовой гордости. Совсем недавно трактирщик купил нового раба из валузийских аристократов, а надоевшего Генбела подарил капитану Антишу. Так он и оказался в одной связке с Куллом.

Генбел мог часами рассказывать о своей стране, которой не видел более пяти зим, о красоте родного Дапреза, о чудесах Хрустального города.

— Только бы доплыть до берега, — говорил Генбел. — Купим коней и через десять, в крайнем случае, пятнадцать дней будем в Дапрезе. Мой отец с благодарностью примет человека, освободившего его сына из рабства.

Чем заплатить за коней, новую одежду, ночлег и еду в придорожных трактирах у них было — в кошельке бредившего капитана, кроме прочих, нашлась пара золотых валузийских монет, на груди болтался золотой медальон с символическим изображением повелителя морских пучин.

Их плотик прибило к каменистому берегу почти к вечеру третьего дня. Моросил мелкий противный дождик, мрачные серые валуны не прибавляли радости от благополучного окончания путешествия, стена корабельных сосен вдали выглядела мрачно и угрюмо в сгущающихся сумерках.

— Не приветливо встречает нас твоя Валузия, Генбел, — проворчал Кулл.

— Первое впечатление обманчиво, — ответил обиженный валузиец.

— И нигде в обе стороны не видно ни поселка, ни лачуги, даже дымок не струится… Ладно, помоги мне, бери его за ноги.

Кулл подхватил все еще не пришедшего в себя капитана пиратов.

— Зачем ты его тащишь? — спросил Генбел, но послушно взял лемурийца за ноги и шагнул с плота в воду. — Хочешь сдать властям и получить обещанную награду?

— Нет, — скупо ответил Кулл.

— Тогда зачем? Ждешь, пока он придет в себя, чтобы насладиться его страданиями?

— Нет, я отпущу его, — не глядя на валузийца ответил атлант.

— Я поклялся убить его, но не сейчас.

— А когда?

— Когда-нибудь.

Кулл явно был не в настроении разговаривать. Вдвоем нести раненого между нагромождений камней было неудобно и Кулл взвалил его на спину. Валузиец вернулся к плотику и собрал все их скудные трофеи. Верулийский топор атлант нес в руке. Они зашли в лес, собрали в кучу нарванной травы, уложили раненого, на всякий случай связав ему руки, и подкрепились остатками провианта, что нашли на галере. Кулл оставил Генбела на страже, настрого предупредив будить его при любой опасности или как только у валузийца начнут слипаться глаза. Кулл по опыту жизни в горах Атлантиды прекрасно знал, что вставать после короткого сна всегда трудно и, если дать валузийцу поспать первому, то потом он может не выдержать и заснуть, а к ним подберется дикий хищник или случайные разбойники. Хотя откуда взяться разбойникам в цветущей Валузии?

Давний сон, после которого изменилась жизнь Кулла, начинал сбываться — он на древней валузийской земле.

И, удивительное дело, едва положив голову на охапку трав и сомкнув глаза, он вновь увидел зеленые звезды, разогнавшие тьму, превращающиеся в золотое небо и прекрасные дворцы окружают его; трубы играли поистине неземную музыку и тысячи людей, приветствовали его, признав своим царем, царем Валузии.

«Да, — сказал во сне Кулл, — я оправдаю ваше доверие, древние и гордые валузийцы. Я буду править справедливо и умножать богатства страны, я…»

Он проснулся от легкого прикосновения Генбела и тут же вскочил на ноги, схватив топор.

— Что-то случилось? — шепотом спросил он.

— Нет, — с трудом ворочая языком, ответил валузиец. — Я просто больше не могу… Ты сам просил разбудить тебя, как только…

— Ты правильно поступил, Генбел, — подбодрил бывшего товарища по несчастью Кулл. — Ложись. Днем найдем какое-нибудь селение и узнаем дорогу до твоего Дапреза. Все будет хорошо…