Трон Торна

Его руки сошлись над головой Сейшела, затем мягкими, грациозными движениями принялись как бы оглаживать рыцаря, хотя ни разу и не коснулись его. Губы эльфа шевелились, однако Рон не услышал ни звука. Буквально через минуту он с удивлением почувствовал, как усталость уходит из тела и перестают ныть разбитые ноги — все-таки рыцари непривычны к таким вот длительным переходам на своих двоих. Перестало першить в горле, а лоб вдруг стал сухим, пота, лившего ручьями, как не бывало. И даже одежда перестала липнуть к разгоряченному телу… да и не такому уж разгоряченному, по крайней мере теперь.

— Вот и все, — Ильтар сделал шаг назад. — Как, лучше?

— Ух, здорово… и что, ты с самого начала так мог?

— Мог, конечно, но пользоваться этим заклинанием слишком часто нельзя.

— Почему же? Я уже много лет не чувствовал себя таким бодрым и здоровым.

— Я объясню, — Ильтар как ни в чем не бывало про должил восхождение по круто поднимающейся в гору тропе — Заклинание это опасно тем, что оно обманывает сознание и заставляет его думать, что тело полно сил. Но на самом деле все не так. Честно говоря, я ждал, что ты свалишься еще часа четыре назад.

— А… это все кровь дракона, я рассказывал тебе. Конечно, неуязвимости я от этого не получил, но устаю теперь куда меньше, чем раньше.

— Да, я забыл… так вот, обманутый продолжает расходовать силы, которых на самом деле у него уже нет. Использующий заклинание несколько раз подряд пару суток чувствует себя великолепно, даже если все это время ворочает камни, машет мечом или шагает по крутому подъему, будто по ровной дороге. В один далеко не прекрасный момент силы заканчиваются, но тот, кто получил заклинание, не замечает этого и… просто падает замертво, делая очередной шаг.

— Ого…

— Да. Усталость дана живому существу во благо, чтобы оно понимало, когда следует сделать передышку для вос становления сил.

— Тогда зачем? Нет, я благодарен, я действительно сей час чувствую себя бодрым и свежим, но стоит ли оно того? Почему бы не переночевать здесь и с рассветом продолжить путь? Мы уже близко.

Эльф некоторое время молчал, упрямо шагая в гору. Затем спросил:

— Как много ты знаешь о вражде эльфов и гномов?

— Столько же, сколько и любой человек, не отягощенный прочтением горы древних манускриптов. Что вражДа эта есть и никуда она не делась, несмотря на то, что уже давно между вами не было войн. С чего все началось — не знаю. Хотя и хотел бы знать.

— Я тоже, — вздохнул эльф. — Но это никому не известно. Наверное, даже Светлой Королеве. Просто все с молоком матери впитывают эту ненависть. Кое-кому удается ее приглушить на время, а некоторых из моих сородичей просто нельзя выпускать в ваши города — первый же встречный гном свалится со стрелой в горле, а может быть, даже стрела будет пущена в спину. Но ты прав, сейчас между нами мир. И я не хочу стать вольной или невольной причиной его окончания. Чем меньше мы здесь пробудем, тем лучше и тем больше вероятность того, что я выберусь на равнину живым. У некоторых гномов, знаешь ли, терпения тоже бывает маловато. Особенно когда так легко навести на цель арбалет.

— Неужели вы, столь древние и мудрые, не можете по кончить с этой враждой?

— Что есть мудрость, человек? Что есть мудрость, если ты видишь перед собой брата, в куски изрубленного топором? Когда-то мы верили, что с появлением в этом мире людей все изменится. И поначалу так и было. Вы ведь с равным удовольствием воюете и с гномами, и с эльфами, и с орками.

— Мы не любим воевать… — возмутился было Рон, но Ильтар бесцеремонно прервал его:

— Брось, Черный Барс, я знаю, что говорю. За мою жизнь, поверь, я сумел изучить вас, людей, лучше, чем ты можешь себе представить. Вы любите воевать, вы легко готовы убедить себя, что кто-то или что-то посягает на вас, на вашу свободу, на вашу собственность или на то, что вы столь напыщенно зовете Добром. И тогда вы хватаетесь за мечи и уже не пытаетесь разобраться, кто прав, а кто виноват. Да и правые есть не в каждом случае, знаешь ли. Просто вам нужен повод… а найти его вы всегда сможете.

— Но…

— Ты ведь наверняка слышал о битве за Кер-Доран. Кажется, лет семьсот или восемьсот назад, точно не помню. Даже в ваших легендах эти события всегда описывались как одно из самых жестоких сражений между эльфами и гномами. Как ты думаешь, Рон, какова была численность армий, что схлестнулись под этими стенами? Хотя я не жду ответа, поскольку он все равно будет ошибочен. Я видел ваши хроники, вы так любите лгать, что лжете даже самим себе… Так вот, в той эпохальной битве, о которой вспоминают и поныне, приняло участие шестьсот эльфов и около трехсот гномов.

— Как, и это все?