Трон Торна

Зажгла еще несколько свечей, и в комнате стало заметно светлее. Она подошла к зеркалу и вздрогнула. Оттуда, из холодного стекла, на нее смотрела какая-то отвратительная карга. Спутанные жирные волосы, опухшие глаза, нездоровая кожа, одежда, больше похожая на лохмотья. Кто эта старуха?

Вдруг герцогиня мелко задрожала и в испуге прижала руки с обкусанными, грязными ногтями ко рту. Чудовище там, в зеркале… была она.

И только сейчас, глядя на свое отражение, она все вспомнила. Вспомнила Советника, что отправлял на смерть ее людей. Вспомнила себя, бестрепетно подписывавшую пачки смертных приговоров. Вспомнила тело ее верного Хатвика, что сейчас доклевывали вороны…

Перед ее глазами проплывали разоренные деревни, толпы людей, что по ее приказу солдаты гнали под мрачные глаза Советника. Людей, что, единожды встретившись взглядом с этим некромантом, потом готовы были без малейшей заминки убить собственную мать и бросить на голодную смерть собственного сына. А она равнодушно смотрела на то, как умирает ее народ, как пустеет ее страна.

Будто бы пелена спала с ее глаз. События последних дней она помнила очень плохо, да и те, что произошли раньше, были будто бы скрыты туманом. Сейчас Тея понимала, что с каждым днем ее охватывало все большее и большее равнодушие ко всему: войне, крови, злой магии, что творилась у нее на глазах. Она помнила какие-то разговоры с Советником, какие-то приказы… Он снова и снова что-то говорил о троне императрицы… О Торн, зачем ей этот трон? Разве она когда-либо хотела править всей Империей?

Тея снова подошла к окну. Там, внизу, бродили или спали тысячи людей, чьи души была умерщвлены навечно, без малейшей надежды на возвращение… И это во многом ее вина. Как легко она поддалась на уговоры некроманта.

Может быть, уже тогда, в первый же день, она попала под его влияние? Или он просто нашел ту струну в ее душе, которую следовало тронуть? Если так, значит, и на ее руках кровь погибших людей и пепел сожженных деревень.

Тея медленно взяла со своего столика кинжал, непонятно как оказавшийся среди давно уже не используемых притираний, пудрениц, баночек с красками. Его лезвие было вымазано чем-то темным. Она напрягла память — вполне возможно, кровь, что сейчас запеклась на этом лезвии, тоже была на ее совести. Смутно вспоминалось, что кто-то — она вряд ли смогла бы сейчас вспомнить кто именно — не выполнил ее приказа. Кажется, это была женщина, ее служанка… Как же ее звали? Фрин… Френ? О да, Френ… Тея улыбнулась, довольная, что смогла вспомнить имя. И тут же задрожала… имя открыло дорогу и иному воспоминанию. Покорно стоящая на коленях девушка, голова запрокинута, глаза закрыты… кинжал в руке герцогини не дрожит, нанося смертельный удар.

Тея повертела в руках кинжал. Что ж, очень вовремя он оказался на ее столике — пожалуй, всему в этом мире свое время. В том числе и правосудию… В этом деле будет и судья, выносящий приговор, и подсудимый, признающий свою вину, и палач, делающий свое дело. Будут все трое. В одном лице.

Двери покоев герцогини были толстыми, массивными, и стража, стоявшая в коридоре, не услышала короткого хрипа, донесшегося из-за дубовых створок.

Где-то там…

Высокая эльфийка внимательно оглядела комнату. Сейчас здесь было пусто, как и следовало — очень скоро, возможно, здесь поселится кто-то другой. Она бросила последний взгляд в зеркало и улыбнулась — казалось, годы, что оставили на ее лице неизгладимый след, теперь отступили. Она снова видела себя молодой, словно и не было невыносимо долгих лет, прошедших среди этих стен.

Эльде вспомнила вчерашний день, когда пришла к Светлой Королеве. Пришла прощаться. Этуаль не спорила, признавая за провидицей, как и за любым другим своим сородичем, право на это, последнее, решение. Она лишь кивнула, обняла старую эльфийку, привлекла ее к груди и поцеловала в лоб.

— Пора?

— Да, моя королева. Давно пора…

— Что ж, такова судьба.

— А ты, королева?

Этуаль молчала, отвернувшись. Затем резко повернула голову и смахнула тонкими пальцами слезы, что текли по щекам:

— А я остаюсь. Я знаю, что Ильтар погиб. Я почувствовала, что оборвалась его жизнь, в тот миг, когда это произошло. Я знала, что так будет, что он не вернется… я сама послала его на смерть. Я не знаю, Эльде, была ли я рукой судьбы, или это моя рука направляла саму судьбу. Я отправила его на смерть, Эльде, потому что так было надо. И храня память о нем, я буду жить. Так легко уйти в Путь… Прощай, Эльде. Прощай…

Она ушла, а Светлая Королева осталась оплакивать того, кого любила и кем пожертвовала ради долга перед своим родом. Эльде не хотела бы себе такой судьбы.

Она вышла из дома, спустилась по лестнице, наслаждаясь легкостью своего шага. Даже воздух казался ей как-то по-особенному свежим. Она давно не чувствовала себя такой юной. Очень давно… Ее душа была чиста и впервые за века свободна от каких-либо тяжелых дум. Этого дня она ждала, она всем сердцем мечтала о нем…

И вот он наступил. Пророчица исполнила свое предназначение в этом мире, свершилось то, что должно было свершиться, то, чему она посвятила свою жизнь.